Шито-крыто!
Шрифт:
Подруги уже не делали попыток перебить соседку. Все равно на поставленные вопросы она не отвечала и предпочитала тараторить свое собственное. Подруги решили, что надо дать тетке выговориться. Глядишь, чего и прояснится.
И прояснилось.
– Когда Машенька-то пропала, мы все еще ничего дурного не подумали, – сказала Татьяна Ивановна. – У Машеньки, говорят, кавалер незадолго до этого контракта появился. Богатый очень. Ну, мы все и решили, что Машенька с ним куда-то уехала. Да и наплевала на контракт. Небось тот мужчина ей больше пообещал. И когда Наташенька исчезла, тоже не сильно встревожились. Она
– Что?
– Пропала! И Марианночка наша тоже пропала!
И Татьяна Ивановна обвела девушек округлившимися от страха глазами.
– Двух месяцев не прошло, как она этот проклятый контракт подписала, как пропала наша Марианночка! А ведь никуда уезжать не собиралась. Да и куда уезжать, если деньги ей должны были только по истечении третьего месяца заплатить. Нет, так-то аванс они всегда выплачивают. Но ведь аванс этот отработать еще надо. И чтобы без нареканий. А то и оштрафовать могут. И конечную сумму урезать или, наоборот, за хорошую работу процент какой-нибудь прибавить.
– Погодите, погодите! – перебила говорливую тетку Леся. – То есть ваша дочь подписала контракт, который до нее подписали уже три пропавшие после девушки?
– Ну да! – почти радостно воскликнула Татьяна Ивановна. – А я вам о чем толкую! Об этом самом и толкую!
И тут же снова закручинилась и, повесив голову, взвыла:
– Ой, чует мое сердце недоброе! Трое уже пропали, не иначе как Оленьке моей четвертой быть! А коли она пропадет, как же я без нее буду? Ведь помру же! Как есть пропаду! Одна она у меня на всем белом свете.
– Что? Совсем никого нет?
– Что мне другая родня? Они же не Оленька! Мне бы донюшку мою сберечь, вот о чем я вам толкую!
Горе Татьяны Ивановны было искренним и неподдельным. Да и все в коттеджном поселке знали, как Татьяна Ивановна обожает свою дочь. Конечно, случись с Олей недоброе, Татьяна Ивановна не переживет горя.
И Кира задала женщине резонный вопрос:
– Но если ваша Оля подозревала, что дело с этим контрактом нечисто, зачем же она его подписала?
– А деньги-то! – тут же воскликнула Татьяна Ивановна. – Деньги-то упустить жалко! Говорю же вам, кредиты отдавать нужно. И за дом. И за технику. И за мебель. И за машину! Ведь отберут же все! Зубы! Челюсть мою вставную фарфоровую и ту изо рта выковыряют!
– Ну это вы уж утрируете!
– Да и Оля сначала подумала, что ерунда это все. Ихняя директриса ее убедила, что нечего глупостям верить. Что все в порядке будет. Что это такая честь и слава, какая иным и не снилась. Ну Оленька и подписала. А как уж подписала, то после спохватилась. Ко мне прибежала и плачет: «Что же я, мама, наделала? Страшно мне! Ну, как и я тоже пропаду, как другие девчонки!»
И, закручинившись, Татьяна Ивановна окончательно пала духом и заплакала:
– Ой,
– А у вас есть подозрение, кто это может делать?
– Да! – встрепенулась Татьяна Ивановна. – Подозрение есть! Есть!
– На кого же вы думаете?
– На редактора ихнего! Ох, и паскудный мужик! Я только один раз его рожу видела, да и то на фотографии, а все равно он мне шибко не понравился!
– Рожа? Паскудная? – с сомнением переспросила Кира. – Ну а более веские улики против него есть?
– Улики? Нет, нету, наверное, других-то улик.
– А следствие по делу исчезновения этих трех девушек велось?
– Да какое же следствие? – изумилась Татьяна Ивановна. – Никто же не заявлял, что они пропали вчистую. Эстель эта… Хозяйка модельного агентства, где Оленька работает, так все повернула, будто бы эти девушки и не пропали совсем. А так… Уехали.
– Очень странная позиция.
– Ничего не странная. Эстель этой шумиха такая ни к чему. Вот она и изображает, будто у них в агентстве все в шоколаде.
– Значит, этих пропавших девушек никто и не искал до сих пор?
– Нет.
– У них что, родных не было?
– Ну, у Машеньки родня где-то далеко была. Да она с ними и не общалась особо. У Наташеньки жених только был. Но и он что-то не появлялся. А у Марианны… У той никого не было. Нет, вру, мать у нее была. Да жила далеко. И семья у нее другая уже была. В общем, не до дочери ей особо было.
– Хм, – задумалась Кира. – Выходит, все три пропавшие девушки были одиноки?
– Выходит, что так. Но у Оленьки ведь я есть! Может быть, ее и не похитят? А?
И столько надежды слышалось в ее голосе, что подруги не знали, что и ответить бедной женщине. Скажут, что с ее дочерью все будет в порядке, а вдруг не будет? Татьяна Ивановна несчастья с Оленькой точно не переживет. Вон как ее трясет, хотя ровным счетом еще ничего не случилось. Трудно себе даже представить, что с ней будет, если с Оленькой правда случится что-нибудь нехорошее.
– Да! – внезапно встрепенулась Татьяна Ивановна. – Я же вам самое главное-то не рассказала!
– Что?
– Про Иринку нашу! Это ведь она должна была быть мисс Лето.
– Мисс Лето?
– Ну да! Я же вам говорю, девушки по три месяца на обложках «МВМ» сверкать по контракту должны. Машенька с каштановыми волосиками такая была – она мисс Осень являлась. Наташенька светленькая – она мисс Зима. Марианна – рыженькая, она мисс Весна была. Ну, а мисс Лето должна была стать Иришка.
– Не ваша Оля? Другая девушка?
– Да! Да! И съемки у них уже начались. И контракт был подписан. Но только Иришке не повезло сильно. В автокатастрофу она, бедная, угодила.
– Ой!
– Нет, нет! Не пугайтесь! Жива осталась! – поспешила успокоить подруг Татьяна Ивановна. – И даже не пострадала особо. Ребра там сломаны оказались пара штук. Да лицо поцарапано. Ну и с рукой еще что-то не того. То ли вывих, то ли растяжение. Но даже с такими ерундовыми травмами, сами понимаете, да с синяками и царапинами на обложку не больно-то сфотографируешься. Вот Эстель и сказала, что Оленька моя Иришку и заменит! С ней новый контракт журнал подпишет. И пусть Оленька небо благодарит, что ей такой шанс в жизни выпал!