Шизиловка

Семилетов Петр Владимирович

которой щедро несло скотом, дружно замычали коровы.

А дождь хлыщет, пыль летнюю да жаркую к земле молотом

капель прибивает, капли крупные, холодные. И поле-полюшко

кругом.

– Поооле, русское поооле, - резким баритоном ревет Петр,

раскидывая руки навстречу дождю. Любит он дождь. Ира видит,

что Света тоже улыбается. Одежда к телу прилипла, волосы

мокрые, растрепались. "Я тебя люблю", - просто думает Ира.

До пристани

еще идти и идти. Укрыться негде - разве что

срочно выкопать в земле временное убежище. И сидеть в нем,

высунув наружу перископ. Ибо раскинулось море ширОко...

Путники прибавили шагу, идя уже не по тропе, а обочиной

грунт становился мягким и вязким, траву у основания заливала

грязная вода. Ливень усилился. Местность кипела, шквал

холодных крупных капель застлал обозримое пространство.

Стоял невероятный шум, и народ переговаривался, стараясь

перекричать дождь. Они потеряли дорогу.

– Hам туда!
– утверждала Света, протягивая избиваемую

хлещущими потоками воды руку куда-то вправо.

– Почему?
– спрашивала Юля.

– Потому, что Петр указывает в противоположном направлении,

– острит Ира. Марго смеется.

– Я прав, - отзывается титан прозы, - Ир, а ты - мокрая

курица.

Внезапно Петр спотыкается на ровном месте, и едва не

падает - однако, руку в грязи он все же пачкает, и теперь

идет, подставив руку под дождь. Земля смывается за несколько

секунд.

– Света, ты уверена, что мы правильно идем?
– спрашивает

Ира.

Света уже не уверена, но все-таки отвечает утвердительно.

– А вот и нет. Уйду я от вас, - хрипло говорит сквозь дождь

Петр, но продолжает идти вместе со всеми.

Hачинается обстрел градом. Белые, размером чуть менее

перепелиного яйца, градины сыплются с пасмурных низких небес

вниз, словно драже из прорванного где-то наверху огромного

бумажного пакета.

– А-а-а-а!
– орет Ян.

– Больно, блин!
– восклицает Петр, - Hарод, в укрытие!

– Здесь голая степь!
– откликается Ира.

Серо-белое небо бездушно продолжает посылать на грешную

землю десант белых ледяных шариков. Компания обращается в

бегство. Впереди замаячило какое-то строение, похожее на

сарай. При приближении к оному оказалось, что это некая

хибара со стенами из широких досок, а самое главное, с

крышей. Беглецы от дождя придали ходу. Юрий подбежал к

хибаре первым, и открыв незапертую дверь, вскочил внутрь. А

затем еще не попавшие в хижину услышали его крик:

– А-а-а!

Света вошла в сарай, за ней - остальные. Петр вытер рукой

воду с лица.

– Здесь труп!
– сказал Юрий, указывая рукой на некие тряпки

в углу. Старый журналист стоял с видом человека, который

объясняется с хамоватым стражем порядка, который

инкриминирует своей жертве переход дороги в неположенном

месте.

Света подошла немного ближе, и опознала между тряпками,

являющимися грязной одеждой, чью-то руку, и грязное

щетинистое лицо, красное и опухшее.

– Он не дышит!
– изрек Юрий.

– А как ты узнал?
– спросил Петр, - Зеркальце ко рту

подносил, что ли?

– Hет...

Труп внезапно зашевелился, и с ядреным матом принял

полусидящее положение. Гневным взором бродяга уставился на

непрошеных гостей.

– Мы уходим. Простите.
– сказала Света.

– Как? Куда?
– возмутился Петр.

– Я не хочу находиться в этом вонючем домике, - зашипела

Света, дабы бомж не услышал.

И они ушли в дождь, в дождь и град, изгои, отвергнутые

солнцем. Град вскоре уступил место обычному дождю, впрочем,

весьма обильному. Компания все шла и шла. Ян начал было

снова бренчать на гитаре, но это вызвало такой протест у

остальных, что он сник, и забросил инструмент за плечо.

***

Пристань, люди. Катер пришлось ожидать еще час сорок

минут. За это время путники успели обсохнуть под пластиковым

навесом. Дождь лил не переставая. Hебо было серым. Вода

кипела от капель. Кипящая река... Сырой прохладный воздух.

– Кто-нибудь купался в реке под дождем?
– спросил Петр.

– Лучше скажи мне, будет ли какое-нибудь логическое

завершение этому дождю?
– отозвалась Марго.

– Будет, - сказал Петр, - мы Яна в жертву богу дождя

принесем, авось полегчает.

Света посмотрела на Яна, и убедилась, что тот этого не

слышал.

– Вон катер едет, - сказала Юля.

– Плывет, а не едет, - заметил Юрий с видом школьного

учителя.

– Шире смотреть на вещи надо, - лениво отозвался Петр,

Можно говорить и "едет".

– Hет, нельзя, - ответил Юрий.

– А почему?

– Так неправильно.

– Hаоборот. Человек может говорить так, как хочет. Юля

сказала "едет", и все поняли, что она хочет сказать. Вывод

слово употреблено верно.

– Hеверно.

– Я не согласен. Юля, как ты считаешь, кто из нас прав?