Шкатулка группенфюрера
Шрифт:
– Проще показать ему перстень.
– Нет, перстень мы передадим Мандрыкину через полчаса. Буду вам очень благодарен, если вы с Рыковым подстрахуете меня возле театра.
– Ты не очень зарываешься, Игорь?
– Думаю, нет. О Ксении ты успел, что-нибудь выяснить?
– Балованная дочь богатого папы. Во времена оны папа занимал весьма высокий пост в ЦК КПСС, но и после великой криминальной революции не растерялся и отхватил, видимо, при дележке солидный кус. Правда, он погиб в автомобильной катастрофе вместе с супругой. Так что Ксения Васильевна Кружилина, в девичестве Ильина, круглая сирота. Но сирота далеко не бедная.
– А дедушка ее случайно не служил в органах?
– А при чем тут дедушка? – удивился Чернов.
– Видишь ли, я думаю, что история с полковником, снявшим
Топтавшийся у порога Седов то и дело поглядывал на часы. До спектакля оставалось тридцать минут. Впрочем, от Черновского офиса до театра было рукой подать. Через пять минут мы с Седовым уже подруливали к служебному входу в храм искусства. Сашка вздохнул с облегчением. Однако я не спешил выпускать его из машины. По моим сведениям, Мандрыкин в сегодняшнем спектакле не участвовал, а потому, получив перстень, он тут же, скорее всего, направится к заказчику, поставив нас в невыгодное положение. К тому же заказчик мог прийти в театр, и тогда Мандрыкин передаст ему реликвию в фойе. Надо было выждать, пока Рыков с Черновым займут исходные позиции. Я вернул перстень Седову, когда до начала спектакля оставалось десять минут. Актер пулей вылетел из салона, а я вальяжной походкой направился за ним следом. На лестничной площадке бесновалась помреж Ирочка Круглова. Ее повизгивающий на высоких нотах голос разносился по всему Закулисью:
– Я на тебя докладную напишу, Седов. Не рассчитывай, что тебе это сойдет с рук.
Вениамин Мандрыкин был тут же и сочувственно внимал Ирочке. Мне не оставалось ничего другого, как присоединиться к нему. Общими усилиями мы кое-как успокоили расходившуюся помощницу режиссера.
– Пойду, помогу Сашке, – вздохнул Вениамин, – а то он действительно не успеет переодеться.
Мандрыкин бросил на меня острый взгляд и зашагал по коридору. Его долговязая фигура еще не успела скрыться в гримерке, когда я довольно громко спросил у Кругловой:
– Лузгин в театре?
– Только через мой труп, – твердо сказала Ирочка. – Человек и так весь на нервах после отсидки, а тут еще ты, Игорь, со своими вопросами.
– Хорошо я подожду.
К Лузгину у меня как раз вопросов не имелось, но надо же мне было как-то оправдать свое появление в театре. Особенно в глазах Вениамина Мандрыкина. Этот хитрован с острым лисьим лицом дослушал наш с Ирочкой диалог до конца и лишь затем вошел в гримерку. Впрочем, прибыл он там недолго, не более пяти минут. За это время мы с Ирочкой успели перемыть косточки чуть ли не всем актерам и посетовать на падение дисциплины как в обществе вообще, так и в театре в частности. Мандрыкин, небрежно кивнув нам с помрежем на прощание, сразу же направился к выходу.
– Тебя подвезти? – спросил я, демонстративно натягивая перчатки.
– Спасибо, я на машине.
– Так я подъеду после спектакля? – обернулся я к Ирочке.
– Подъезжай, конечно. Какой разговор, – доброжелательно откликнулась она, успокоенная, видимо, присутствием в Закулисье всех занятых в спектакле актеров.
Мандрыкин торопился, бросив косой взгляд на мой «Форд», он сел в свою «девятку» и рванул с места так, что едва вписался в поворот. Судя по всему, Вениамин сильно нервничал. Я двинулся за ним следом, пытаясь отыскать глазами Черновскую «Тойоту». «Тойоту» я не обнаружил, так же как, впрочем, и вишневую «Ладу». Однако мое беспокойство было напрасным, Чернов с Рыковым уже повисли у Мандрыкина на хвосте. Отложив рацию в сторону, я вывернул на главную магистраль и прибавил газу. Через минуту я настиг «Тойоту», но решил пока не высовываться. Вениамин только что видел мой «Форд» и, чего доброго, мог заподозрить меня в чем-то нехорошем. Почетное право вести актера по городу я доверил профессионалам, готовясь выступить на сцену в момент кульминации. «Тойота» уверенно свернула направо, я последовал за ней. И в эту минуту в рации зазвучал спокойный голос Чернова.
– За Мандрыкиным следят, Игорь. Будь готов к сюрпризам.
– Всегда готов, – бодро и по-пионерски отозвался я. – Может это наниматель?
– Все может быть, – отозвался Чернов. – Попробуй обойти Мандрыкина, но так, чтобы он тебя не заметил.
Задание, прямо скажу, оказалось не из легких, тем не менее, я рискнул, надеясь на удачу. Пристроившись в хвост идущей на приличной скорости «Газели» я в темпе промчался мимо вишневой «девятки» и занял место в первом ряду, слегка подрезав нерасторопную иномарку.
– Они у тебя за спиной, – прокомментировал ситуацию голос Чернова. – Мандрыкин, по-моему, собирается свернуть к скверу, мы его ведем, а ты присмотри за иномаркой.
Время было еще непозднее, и машин на городских дорогах хватало. Маневрировать на обледенелом асфальте становилось все труднее. Я решил объехать сквер слева и, свернув в переулок, на всякий случай притормозил. Серебристая иномарка, едва не поцарапав «Форду» бок, обошла меня почти на самом повороте. Я невольно выругался и был, видимо, услышан Черновым:
– Потерял?
– Пока нет. А что у вас с Мандрыкиным?
– Вениамин остановился на обочине у входа в сквер, видимо кого-то поджидает.
– А где находитесь вы?
– Приблизительно в пятидесяти метрах от него на другой стороне улицы.
Объехав чуть ли не полквартала, серебристая иномарка, породу которой я так и не успел определить, закрутилась между домами, пытаясь видимо, вырваться на большую дорогу. Похоже, они потеряли Мандрыкина, но верно определили, куда он мог свернуть, и теперь упорно торили дорогу к месту встречи. Во всяком случае, преследователи без особых проблем вырулили на тихую улочку, чуть не столкнувшись при этом с затаившейся в засаде «Тойотой». Свет в «Тойоте» не горел, окна у Черновской машины затемненные, так что неизвестные нам охотники за удачей, посчитали ее идеальным прикрытием. Мне же ничего не оставалось, как проследовать на приличной скорости мимо стоявшей на обочине «девятки», за рулем которой сидел Мандрыкин. Я развернул машину у ближайшего поворота, едва не столкнувшись при этом с белым, подозрительно знакомым мне «Мерседесом». «Мерседес» промчался мимо и остановился, едва не въехав при этом в бампер «девятки». Мандрыкин пулей вылетел из «Лады» и со всех ног бросился к подрулившей машине. Одновременно с Мандрыкиным стартовала серебристая иномарка, выруливая из-за неподвижной «Тойоты»
– Приготовься, Игорь.
Из иномарки стали стрелять прежде, чем я успел вытащить пистолет. Стреляли из автомата сразу и по «Мерседесу», и по застывшему в ужасе у его дверцы Вениамину. Я выкатился из «Форда» на дорогу и открыл стрельбу по иномарке. Кажется, для наших оппонентов появление новых лиц в разыгрываемом ими кровавом спектакле явилось полным сюрпризом. Тем более, что стрелял не только я, но и выскочившие из «Тойоты» Чернов с Рыковым. Молчал пока что только «Мерседес», возможно, люди, находившиеся там, были убиты или просто оцепенели от неожиданности и испуга. Иномарка завиляла на обледенелом полотне дороги, но стрельба из нее прекратилась. И, видимо, это обстоятельство спасло Мандрыкину жизнь. Он продолжал стыть столбом у дверцы «Мерседеса», а вот мне пришлось прыгать в сторону, дабы не оказаться под колесами серебристого монстра, который на всех порах улепетывал с места преступления. Я послал ему вслед еще одну пулю, пытаясь попасть по колесам, но, к сожалению, промахнулся. Более стрелять я не стал, слишком велик был риск угодить в случайного прохожего или водителя, на свою беду свернувшего в негостеприимный проулок. Когда я добежал до «Мерседеса», там уже распоряжались Чернов и Рыков. Олег что-то кричал в телефон, видимо, передавал постам ГИБДД приметы иномарки, а Виктор пытался оказать помощь раненому в плечо водителю «Мерседеса». В салоне шикарной машины, на заднем сидении сидел еще один человек, которого я опознал с первого взгляда и даже счел возможным с ним поздороваться:
– Добрый вечер, Валерий Георгиевич, вы не пострадали?
Цонев мне не ответил, видимо, еще не пришел в себя от пережитого ужаса. Что же касается Мандрыкина, то на нем не было ни единой царапины. По-моему, Вениамин родился в рубашке, ведь по нему палили едва ли не в упор. Зато вид у Мандрыкина был настолько бледный, что я поспешно открыл дверцу «Мерседеса» и усадил актера на заднее сидение рядом с оживившимся Цоневым. После чего утвердился в салоне сам.
– Вы не пострадали, Валерий Георгиевич?