Шкатулка группенфюрера
Шрифт:
– Вроде нет, – Цонев зачем-то похлопал себя по карманам.
– Тогда, быть может, вы объясните, кто и зачем устроил за вами охоту на городских улицах?
– Боже мой, Игорь, – воздел руки к потолку салона Цонев. – Откуда же мне знать. Живем как в Чикаго.
– Зачем вам понадобился перстень?
– Какой еще перстень?
– Тот самый, что лежит сейчас в кармане Мандрыкина. Вениамин, предъявите, пожалуйста, вещественное доказательство.
Актер подчинился словно сомнамбула, по-моему, он еще не вышел из шокового состояния. Тем не менее, через минуту перстень уже лежал на моей широко открытой ладони.
– Ах, этот, – поморщился Цонев. – Все
– Валерий Георгиевич, мы теряем время. Вы отлично знаете, что из-за этого перстня уже убиты трое, Кружилин, Сухомлинов и Кузьмина, у вас с Мандрыкиным был отличный шанс попасть в этот скорбный список под номерами четыре и пять. Благодарите Бога за наше своевременное вмешательство.
– Я вам благодарен по гроб жизни, Игорь, но войдите же и вы в мое положение. Я в этой истории совершенно случайное лицо.
– А вот в этом позвольте усомниться, – холодно сказал Чернов, продолжавший стоять у дверцы «Мерседеса». – Скажу более, у правоохранительных органов есть все основания заподозрить именно вас в убийстве Кружилина. Вы ведь находились в тот вечер в его доме.
– Вы с ума сошли, Виктор, – возмутился Цонев. – С какой стати я стал бы убивать Алексея, да еще столь дурацким способом – кинжалом. Я что, по-вашему, псих.
– Очень может быть, Валерий Георгиевич. В конце концов, нормальный человек не станет гоняться за золотой цацкой, обладающей магическими свойствами. Вас обязательно отправят на психиатрическую экспертизу и, если сочтут вменяемым, посадят.
– Да пропадите вы пропадом, Чернов, с такими пророчествами, – в сердцах воскликнул Цонев.
В лице ювелира нам попался крепкий орешек. Валерий Георгиевич уже просчитал ситуацию и пришел к выводу, что предъявить правоохранительным органом ему в сущности нечего. Он всего лишь случайная жертва нападения. Мандрыкин, очухавшись, подтвердит, что хотел перепродать богатому дяде перстень, который по дешевке купил у приятеля актера. Седов, скорее всего, соврет, что купил перстень у Сухомлинова. Конечно, Сашку мог бы опровергнуть Лузгин, который последним видел Всеволода Юрьевича перед смертью, но свидетельским показаниям Семена Алексеевича грош цена, поскольку он в тот вечер был в стельку пьян. Я сильно сомневался, что перстень вообще удастся, приобщить к делу, поскольку ни в каких протоколах он пока не фигурировал, а наши намеки на его возможные магические достоинства наверняка вызовут у следователей лишь скептические усмешки.
Прибывшие на место происшествия компетентные товарищи начали опрос пострадавших и свидетелей, в числе которых оказался и я. Нельзя сказать, что мне поставили в вину стрельбу из зарегистрированного пистолета в центре города, просто любопытные ребята отказывались верить, что появился я здесь совершенно случайно. Пришлось майору Рыкову за меня заступаться. Не знаю, какую лапшу он вешал на уши коллегам, но после недолгого разговора представителей власти на повышенных тонах, меня оставили в покое. Раненного водителя ювелира Цонева погрузили в «Скорую помощь». Простреленный в нескольких местах «Мерседес» уволокли на стоянку, а мне ничего другого не оставалось, как подсесть в «Тойоту» к великим сыщикам Рыкову и Чернову, дабы обсудить создавшееся положение.
– Перстень изъяли? – спросил я у Олега.
– Не смеши меня, Игорь, – угрюмо бросил майор. – У прокурора Курочкина начинается истерика, стоит мне только заикнуться о магии.
– А что с серебристой иномаркой?
– Машину нашли, но ее пассажиры скрылись.
Нет худа без добра, не нужно отчитываться перед правоохранительными органами за то ли убитого, то ли раненного автоматчика. Хотя Олегу Рыкову придется еще долго объяснять вышестоящим товарищам, за каким чертом он поперся в сквер да еще в компании таких подозрительных типов, как Чернов и Веселов.
– Отпишусь, – небрежно махнул рукой Олег. – Мы проверяем всех знакомых Натальи Кузьминой, среди которых числятся Цонев и Мандрыкин.
– Кто-то предупредил наших оппонентов из серебристой «Ауди», что Мандрыкин отправился на встречу с Цоневым, – задумчиво проговорил Чернов. – По моим прикидкам, это мог сделать либо Мандрыкин, либо Седов.
– Зачем же Мандрыкину так подставляться, – запротестовал Рыков. – В конце концов, он мог просто сдать Цонева с потрохами.
– Логично, – поддержал я Олега. – Предупредить охотников за реликвией мог только Сашка Седов.
– А почему он им сразу не сдал Цонева?
– Потому что не знал, кто на самом деле является нанимателем. Похоже, охотникам важно было не только забрать перстень, но и вычислить конкурентов. Я сильно подозреваю, что эту древнюю реликвию вбросили в массы, с одной целью, выявить всех причастных к какой-то давней афере людей.
– А при чем тут удары кинжалов? – пожал плечами Рыков. – Ведь Лузгин прав, это действительно похоже на ритуальное убийство.
– Мне директор театра Худяков говорил, что Сухомлинов связался с язычниками. Подробностей он не знает. Но кому-то же надо было пустить этот слух.
– Займись-ка ты, Игорь скоморохами, – сказал Чернов. – По-моему, эти ребята знают гораздо больше, чем говорят.
Для начала я решил поговорить с Лузгиным, но, к сожалению, запоздал со своим намерением. Когда я подруливал к зданию театра, Семен Алексеевич уже садился в салон роскошного БМВ. Я не успел его окликнуть, а потому мне ничего не оставалось делать, как пристроиться в хвост иномарки, за рулем которой сидел человек, показавшийся мне знакомым. Конечно, не было ничего удивительного в том, что попав в сложную ситуацию, Лузгин обратился к своему давнему приятелю Феликсу Строганову, но участие этого авантюриста в чрезвычайно запутанном деле сулило нам в будущем большие неприятности. Если, конечно, Строганов в нем участвовал, а не выступал в качестве крыши для старого актера. Я знал адрес Феликса и даже однажды посетил его квартиру в составе группы хорошо тренированных товарищей. Тогда граф обвел всех нас вокруг пальца. Что, впрочем, и не удивительно. Я в жизни не встречал более умного и изворотливого человека.
Угадав маршрут БМВ, я не стал форсировать события и держался на почтительном отдалении от машины Строганова. Мне показалось, что граф Феля меня не заметил, хотя, когда имеешь дело с таким налимом, ни в чем нельзя быть уверенным. Строганов остановил БМВ у подъезда собственного дома, после чего они с Лузгиным покинули салон. Подождав минут пять для приличия, я последовал их примеру. Код двери подъезда я сохранил в памяти еще со времени первого своего визита к Строганову, а потому без проблем проник в дом. Лифт уже успел вернуться, и из него как раз в этот момент выходил солидный гражданин с внушающей уважение собакой. Я вежливо пропустил гражданина и отвесил поклон собаке, которая дружелюбно оскалила в мою сторону на редкость зубастую пасть. Феликс жил на пятом этаже и уже через пару минут я позвонил в его дверь.