Шкатулка хитросплетений
Шрифт:
Он натужно и тяжело поднимался к самому куполу пещеры. Шкатулка Хитросплетений раскачивалась в его лапах. Он планировал продержать ее еще несколько секунд, а потом бросить вниз. Либо одно, либо другое заставит-таки пса примчаться сюда.
— Глупая птица, спускайся! — в гневе провыл один из гномов.
— А почему бы тебе самому ко мне не взлететь? — подразнил его Больши.
— Ты еще об этом жутко пожалеешь! — надсадно крикнул второй.
— Хотите увидеть, что будет, если я отпущу вот эту штуку? — издевался он, намеренно раскачивая Шкатулку. — Кажется, мне долго ее не удержать!
Это заставило их завопить как обезумевших. Они метались внизу, словно полевые мыши, у которых разорили гнездо. Больши получал истинное наслаждение от происходящего. Он полетел от одного угла пещеры к другому, увлекая за собой эту смешную глупую парочку.
А пес все не являлся. Вот скотина!
Больши потерял терпение. Прекрасно. Раз им хочется, чтобы все было так, — прекрасно! Он все равно ужасно устал. Метнувшись в другую сторону, он долетел до самой высокой точки пещеры и отпустил Шкатулку Хитросплетений.
К несчастью, его коготь прочно зацепился за какую-то выемку в Шкатулке.
Шкатулка Хитросплетений стремительно полетела вниз, к полу пещеры, и вместе с ней камнем полетел невезучий Больши. Птица отчаянно билась, пытаясь высвободиться, скребясь лапой по утягивающему ее вниз грузу, но коготь застрял очень прочно. Каменный пол стремительно приближался. Больши заверещал и закрыл глаза.
Однако того, что он ожидал, не произошло. Не было череподробительного удара о камень, Шкатулка и птица не разлетелись на кусочки. В последнюю секунду Пьянчужка успел подбежать и поймать их обоих своими узловатыми мохнатыми лапами.
Больши едва успел открыть глаза, как на его шее сомкнулись грязные пальцы.
— Попалась, глупая птица, — прошипел гном.
Абернети стоял у выхода из пещеры, прислушиваясь к суматохе, царившей в дальнем углу, — и вдруг наступила внезапная тишина. Он стал ждать, когда снова начнется шум, но он все не начинался. Очевидно было, что что-то произошло, но что именно? Ему нельзя было уйти со своего поста, чтобы это выяснить. Он знал, что, если он это сделает, Больши проскользнет мимо него и выберется из пещеры. Майна весь последний час пыталась выманить его с этого места, ожидая своего шанса. Абернети отправил Щелчка и Пьянчужку ловить мерзкую птицу, решив, что для этого дела они в любом случае годятся больше, чем он сам. Он не знал, как им в конце концов удастся поймать манну, но других вариантов, кроме как предоставить им такую возможность, не было. Насколько усердно они пытались это сделать, было видно по звукам их борьбы, непрекращающейся упорной какофонии, заставлявшей его рисовать самые неприятные повороты событий.
А теперь вдруг все стихло.
— Щелчок? — неуверенно окликнул он кыш-гнома. Никакого ответа. — Пьянчужка?
Он встревоженно ждал. Что ему делать?
И тут из фосфоресцировавшего мрака возникли две неясные, но знакомые фигуры, которые несли деревянный ящичек, украшенный сложной резьбой. У Абернети радостно затрепетало сердце: он узнал Шкатулку Хитросплетений.
— Вы ее нашли! — воскликнул он, с трудом справившись с желанием пуститься в пляс.
Гномы плелись ему навстречу, вид у них был несколько потрепанный.
— Глупая птица хотела ее уронить, — мрачно сообщил Щелчок.
— Хотела ее разбить, — пояснил Пьянчужка.
— Навредить нашему дорогому королю, — плаксиво сказал Щелчок.
— Может, даже убить Его Величество, — поддакнул Пьянчужка.
Они любовно погладили поверхность Шкатулки Хитросплетений, а потом осторожно передали ее псу.
— Глупая птица больше никому не принесет вреда, — сообщил Щелчок.
— Никогда! — подтвердил Пьянчужка.
И выплюнул сильно изжеванное черное перо.
Глава 20. ЧАС РАСПЛАТЫ
Солнце встало над замком Чистейшего Серебра кроваво-красным пятном, обещая плохую погоду на приходящий день. Советник Тьюс снова вернулся на крепостную стену и смотрел, как просыпается лагерь, где провели ночь профессиональная армия Каллендбора и оборванный сброд — разорившиеся фермеры и крестьяне, которые опередили ее в поисках кристаллов мысленного взора. Ночная тьма неохотно отступала на запад, отталкиваемая алым рассветом, лучи которого заливали скорчившихся во сне осаждающих, словно кровь.
Это едва ли можно считать хорошим предзнаменованием, решил волшебник.
Он не спал почти всю ночь, осматривая с помощью Землевидения все Заземелье в надежде отыскать Бена Холидея. Он прошел всю землю вдоль и поперек с севера до юга и с запада до востока и не нашел и следа Его Величества. В результате этих бесплодных поисков он испытывал усталость и разочарование и откровенно не знал, что еще предпринять. А что тут предпримешь?
Замок в осаде, две трети населения открыто восстали против правителя королевства, а Тьюс вынужден один разбираться в такой неприглядной истории. Даже Абернети куда-то запропастился, что стало новым и неприятным источником раздражения. Ивица тоже все еще не вернулась. Если люди и дальше будут так исчезать, то монархия скоро лишится надежной опоры и опустеет, как сдутый воздушный шарик.
Сапожок вышел из темноты и остановился рядом с советником Тьюсом, глядя вниз, на просыпающуюся на лугу армию. Чуть ли не впервые кобольд не открыл своих многочисленных зубов в улыбке. Советник вздохнул и успокоительно похлопал корявого человечка по плечу. Сапожок тоже измучился и начал терять надежду. Казалось, исчерпаны все возможности действовать, и теперь им остается только ждать, что же будет дальше.
Ждать им пришлось недолго. Когда солнце начало вставать, а лагерь просыпаться, из лесного мрака вышел незнакомец в черном плаще и направился к дальнему краю луга, туда, где перед скалой росли густые заросли кустарника. Там никто не останавливался на ночлег: земля в этом месте была слишком каменистой и неровной, среди кустарника росло множество колючек и жгучек, солнце туда почти не проникало, и там густо лежали тени. Советник наблюдал за тем, как незнакомец удаляется от остальных. Никто не шел за ним. Казалось, никто вообще не заметил его присутствия. Он не скрывался, не прятался и двигался настолько решительно, что никто не осмелился бы вмешаться. Тьюс обвел взглядом широкий луг. Ни Хорриса Кью с его птицей, ни даже Каллендбора нигде не было видно.
Каким-то образом избегая плетей ежевики, незнакомец в черном плаще пробрался сквозь нерассеявшиеся еще тени. Что он замышляет? Советник Тьюс этого не знал, но был уверен, что ему не помешало бы знать. Он все время напоминал себе, что ему надо бы что-нибудь предпринять, да только вот никак не мог сообразить, что.
Сапожок проверещал что-то быстро и весьма настоятельно.
— Нет, подожди здесь, — посоветовал ему Тьюс. — Ни к чему переплывать ров, пока мы не поймем, что он задумал. И никакого геройства. Мы и так уже потеряли слишком много людей.