Шкатулка с бабочкой
Шрифт:
Сэм плюхнулся на диван, вытянув ноги перед собой и заложив руки за голову.
— Только подумать, что она когда-то была влюблена в тебя, — с ухмылкой добавила Эстер.
— Но это не так, — агрессивно парировал Сэм. — По крайней мере с тех пор, как она повзрослела.
— А где Ангус? Ангус! — крикнула Ингрид, шаря глазами по комнате. — Он только что был здесь, — извиняющимся тоном сказала она, играя пальцами с моноклем, висевшим между ее большими грудями.
— Видимо, он улетел, — раздраженно предположил Сэм.
— Сомневаюсь, при таком-то холоде, — возразила мать, выплывая в холл. При ходьбе юбки ее национального костюма развевались позади,
— Да, он в библиотеке. Нуньо хочет научить его читать. — Она вздохнула, округлив глаза. — Бога ради, он ведь голубь, а не попугай!
— Так какой, Моль, ты говоришь у Федерики новый бойфренд? — спросил Сэм, вызывая из туманов своей памяти невинный вечер, разделенный с ней в амбаре, и краткую прогулку, которой они наслаждались на холме.
— Он очень славный, — сообщила Молли, садясь рядом с братом. — Недурственная елка! — воскликнула она. — Но не думаю, что Ангусу там понравится, он гораздо лучше себя чувствует в гардеробной отца.
— Славный — и это все? — с любопытством настаивал Сэм, недоумевая, почему ощущает такое раздражение.
— Ну, — сказала Молли, убирая с лица темно-рыжие волосы, — он красивый, обаятельный… но… — Она помедлила, подбирая слова. — Он слишком хорош, чтобы быть настоящим, — наконец решительно сказала она. — Но поверь мне, Феде выглядит потрясающе. Говорю тебе, ты бы ее не узнал.
— Это правда, — согласилась Эстер.
Молли с неохотой говорила о Федерике и Торквилле. Каждый раз, видя их вместе, она ощущала болезненную ревность и ненавидела себя за это.
— Она счастлива? — с ноткой зависти спросил Сэм.
— Она влюблена до безумия, — натянуто сказала Молли.
— Да, она счастлива, — подтвердила Эстер. — Я никогда не видела ее такой сияющей. Он уделяет ей так много внимания. Постоянно звонит, возит ее повсюду. Она просто расцвела.
— Он похож на ее отца, — заметила Молли.
— На ее отца? — испуганно воскликнул Сэм. — Господи, да сколько же ему лет?
— Тридцать восемь, — ответила Молли, поднимая брови в знак своего неодобрения.
— Что, черт побери, она может делать с таким пожилым типом! — раздраженно выкрикнул Сэм. — Он на двадцать лет ее старше.
— Возраст не имеет значения, если они любят друг друга, — возразила Эстер.
— Нет, имеет, — перебил ее Сэм. — Просто она очень впечатлительная.
— Да какая разница? Она будет впечатлительной с тем, с кем она встречается, — заявила Эстер.
— Мне это вообще не нравится, — вздохнул Сэм, снимая очки и потирая переносицу большим и указательным пальцами.
— Ладно, ты можешь сам ей все высказать. Она приезжает сегодня вечером в гости, — сообщила Молли. — Но она не привезет с собой Торквилла, — разочарованно добавила она.
Сэм бродил среди утесов в сопровождении Троцкого и Амадеуса — нового спаниеля матери, наблюдая, как волны ведут свою бесконечную битву со скалами, заливая их белой пеной, прежде чем ретироваться, чтобы набраться сил для нового броска. Он подставил лицо ледяному ветру, плотно закутавшись в пальто и ссутулившись, чтобы сохранить тепло. Троцкий держался сзади, используя его в качестве щита от ветра, в то время как Амадеус шнырял повсюду, что-то вынюхивая. Сэм сердито вспоминал Федерику, не в состоянии понять, почему это так его беспокоит. Поцелуй в амбаре был всего лишь приятным моментом невинного удовольствия. Он не означал ничего большего, чем просто поцелуй в дождливую ночь. Он вообще не собирался ее целовать, просто так случилось. Позже он ощущал свою вину за то, что воспользовался преимуществом своего положения, ведь ее обожание было тогда совершенно
— Этот Торквилл Дженсен наделал шуму, — сказал Тоби, когда они ехали по проселку к особняку Эплби.
— Но вы ведь даже не встречались с ним, — ответила с заднего сиденья Федерика.
— Мы с ним встречались, — настаивал Джулиан, качая головой. — Но я не могу вспомнить, при каких обстоятельствах и когда.
— Он несколько староват для тебя, Феде.
— Он старше, но не слишком стар, — счастливо заявила Федерика. — Любовь посылает свои стрелы, невзирая на возраст. А мы любим друг друга.
— Пожалуйста, скажи мне, дорогая, не лишил ли он тебя девственности? — озабоченно спросил Джулиан. — Я убью его, если он хоть пальцем тебя тронет.
Федерика рассмеялась.
— Нет, пока нет, — ответила она, изумленно ощущая волну возбуждения при мысли о том, как впервые будет заниматься любовью с Торквиллом.
— Хвала Богу, что это так! — воскликнул Джулиан.
— Не позволяй ему делать что-либо, чего ты не хочешь. Он опытный мужчина, а ты, по сути, — ребенок.
— Дорогой Тоби, я давно не ребенок, — сообщила она. — Мне уже восемнадцать.
— Ну, очень взрослая, — саркастически заметил Тоби.
— Только не наделай глупостей. Ты еще пройдешь сквозь череду бойфрендов, прежде чем найдешь мистера Того Самого, — сказал Тоби. — А наша обязанность их всех тщательно исследовать.
— Ладно, вы можете встретиться с Торквиллом, когда пожелаете, — заверила она, наклонившись между сиденьями. — Он вам понравится. Он красивый, веселый, с тонким вкусом…
— У него должны быть недостатки. У всех людей есть недостатки.
— Только не у Торквилла. — Она мечтательно вздохнула. — Он — само совершенство.
Тоби и Джулиан молча переглянулись, но момент не был подходящим для того, чтобы поделиться своей житейской мудростью.
Когда Федерика вошла в гостиную Пиквистл Мэнор, где ее мать, Артур и Хэл вместе с хозяевами дома уже праздновали рождественский вечер с бокалами шампанского, восхищаясь прелестным белым голубем, восседавшим на верхушке елки, Сэм почувствовал себя так, будто кто-то двинул его кулаком в живот. Она выглядела просто ослепительно в черных кожаных штанах и бледно-голубом кашемировом свитере, который облегал ее стройную фигурку, подчеркивая контуры грудей посредством V-образного выреза на шее. Ее длинные светлые волосы сияли здоровьем и ниспадали с плеч, оттеняя белоснежную кожу лица и глубину ее сапфировых глаз. Она обнялась с Эстер и Молли и немного задержалась с ними у двери, оживленно беседуя. Сэм ощутил спазм в горле и залпом осушил свой бокал, чтобы снять напряжение. Он попытался посмотреть на нее непредвзято. Молли и Эстер были правы: она стала другой. Она выглядела счастливой.