Шкатулка с секретом
Шрифт:
На собаке хозяева не экономили, в сарае стоял мешок сухого корма, однако Рик сразу же дал понять, что не откажется и от человеческой еды. И Владимир Борисович говорил, что дети его избаловали, сосисками кормили и сухим печеньем.
Надев кроссовки и куртку с капюшоном, а самое главное – потрепав на прощание Рика по загривку, Антонина вышла из дома, открыла калитку и покинула участок.
Машину брать не стала – до магазина было недалеко, и ей хотелось прогуляться.
День оказался совсем солнечный. На березах уже появились желтые листья, расцветив
Коттеджный поселок «Холодный ключ» был построен неподалеку от обычной деревни Заречье, где собственно и находился магазин, куда направилась Антонина. Поселок с деревней соединяла хорошая шоссейная дорога, по сторонам которой рос густой темный ельник. Антонина уже вышла на эту дорогу, когда услышала позади поспешные шаги и шумное, с присвистом дыхание.
Обернувшись, она увидела, что ее догоняет толстая тетка лет пятидесяти в леопардовых лосинах и полосатом свитере ручной неаккуратной вязки. На ногах у тетки были ярко-желтые галоши, в которых ходят в огород.
– Постой! Обожди! – окликнуло ее это чучело. – Куда ты так несешься? Обожди минутку, мне тебя не догнать!
Антонина нехотя замедлила шаги и дождалась незнакомку. Та, громко пыхтя, нагнала ее и проговорила, отдуваясь:
– Ну вот, еле догнала! Ты ведь в магазин идешь, в деревню? И я тоже в магазин. Прикинь, в доме ни печенья, ни конфет не осталось, чаю выпить не с чем!
«А тебе, милая, про конфеты и печенье лучше вовсе забыть, – подумала Антонина, критически оглядев ее фигуру. – А то скоро ты ни в одну дверь входить не будешь!»
– Так что пойдем вместе, а то одной-то через лес страшновато… По дороге далеко, а вместе мы по тропиночке срежем. Там метров пятьсот всего пройти – и вот он, магазин-то! Там, правда, тоже мало что купишь, – вздохнула толстуха. – Одно слово – сельпо! А ты ведь за домом Самохиных присматриваешь?
– Ну да, – проговорила Антонина, покосившись на спутницу.
Вот интересно, откуда она все знает? Вроде Антонина ни с кем не общалась, никому ничего не говорила…
– А я – за домом Лисовских, – сообщила та. – Меня Анфиса зовут, Анфиса Павловна…
– Антонина, – лаконично представилась Тоня и снова замолчала. У нее не было никакого желания поддерживать разговор.
– Твои-то так спешили, так спешили, когда уезжали… – снова заговорила Анфиса, не в силах помолчать дольше минуты. – Кое-как вещи покидали в багажник – и помчались, будто за ними черти гонятся…
– Спешили? – переспросила Антонина, искоса взглянув на спутницу.
Она и сама заметила в доме следы поспешного отъезда, но хотела понять его причины.
– А как же, конечно, спешили! – подхватила Анфиса, почувствовав в ее голосе интерес. – На самого-то, на Вячеслава Андреевича, здорово наехали, так ему пришлось все бросить и когти рвать!
– Наехали? – снова переспросила Антонина. – В аварию, что ли, попал?
– В какую аварию? – Анфиса взглянула на нее, как на ребенка. – Ты что, не знаешь, как наезжают?
– Ах,
– А вот это уж я не знаю! – Анфиса поджала губы. – А ежели я не знаю – никогда лишнего говорить не стану! А ты-то ничего про них не знаешь? Не знаешь, к примеру, куда они уехали? – Глаза Анфисы зажглись жгучим интересом.
– Ничего не знаю! – отрезала Антонина. – Я вообще им человек посторонний, наняли за домом присмотреть, пока Владимир Борисович в отъезде – и все.
– Ну, это, конечно, правильно, что лишнего не говоришь, – пробормотала Анфиса с обидой. – Посторонним ничего выкладывать не надо. Да только я-то не посторонняя, и если я что знаю – то я никому и ничего, я как могила…
«Ага, никто, кроме всех на базаре, не узнает! – подумала Антонина. – Да если бы я что-то и знала – ни за что бы такой тетке не сказала!»
– Говоришь, Владимир Борисович тебя нанял… – продолжала Анфиса с ехидной улыбочкой. – Ну, Володька, хозяином заделался, персонал начал нанимать! Фу-ты ну-ты, какие мы важные! Как говорится – кот из дома, мыши в пляс! Вот тут свернем, вон она, тропинка-то…
Идя по тропинке, Антонина оценила пользу Анфисиных галош. Дорожка была узкая, плохо протоптанная, со всех сторон наступали кусты и мох. Антонина прекратила пустую беседу и сосредоточилась на выискивании сухих мест. Это удавалось ей плохо, ноги в кроссовках мигом промокли.
Между тем они вышли к деревне, миновали два-три невзрачных домика и подошли к магазину. Анфиса вошла первой и разочарованно протянула:
– Ну, так и знала! Ничего нету!
– Зря вы так, женщина! – возразила ей продавщица, чем-то неуловимо на нее похожая. – Сегодня же привоз был, и хлеб свежий привезли, и молоко, и даже окорочка куриные замороженные!
– Сама вот и пей чай с морожеными окорочками! – фыркнула Анфиса. – А печенья хорошего нету! И конфет тоже!
– Как это нету? – возмутилась продавщица. – А это что же – не печенье? Вот ведь – и курабье есть, и суворовское…
– Где курабье? – повысила голос Анфиса. – Это? Какое же это курабье? Что я – курабье не знаю?
– А что же это, как не курабье? – не сдавалась продавщица. – Вон на этикетке так и написано: «Курабье»!
– Мало ли что этикетка! – не унималась Анфиса. – Этикетку можно какую хочешь прилепить, а только это никак не курабье! Если хочешь знать, это венское печенье!
Антонина молчала, с тоской глядя на грязноватый прилавок. Сухое печенье было навалено на нем неаппетитной кучей, да еще и ползали по нему неторопливые осенние мухи. В конце концов она взяла завалявшуюся в углу шоколадку и полкило кускового сахара.
Анфиса Павловна долго препиралась с продавщицей, наконец выбрала все же печенье и велела взвесить карамелек в ярких обертках.
– Хоть фантики красивые, – проворчала она.
Зато хлеб был свежий, еще теплый.
– Они его из пекарни привозят, тут недалеко, – сказала Анфиса, – ай да ладно, хлеб такой с маслом да с вареньем – и ничего больше не надо!