Шкатулка воспоминаний
Шрифт:
Одна тетрадь. «Клод быстро просмотрел ее, и на него нахлынули новые воспоминания. Он уже давно хотел раскрыть связь между чиханием и солнечным светом; поспорить с Реомюром и Бюффоном о том, что у пауков есть душа; поработать над новым регулятором хода, который мог защитить часы от удара. Обо всех этих планах теперь придется на время забыть.
Одна рубашка.
Несколько инструментов.
Одна книга на латыни. Клод приподнял форзац и утешился видом двух монет, заполняющих отверстия.
Еще инструменты.
Один портрет-миниатюра.
Он сложил все заново, завернув в рубашку инструменты, свиток и книгу,
17
Знак, соблазнивший Клода, висел на массивной двери. На нем был изображен сложный механизм, вращающий сразу несколько рядов с вертелами. В верхней половине конструкции помещалась дичь: пять перепелов жарились над четырьмя голубями, а те, в свою очередь, над восемью цыплятами. Всю нижнюю часть конструкции занимала свинья на вертеле, с завязанными ногами и ртом, растянувшимся в гримасе.
«Свинья на вертеле» была самой известной гостиницей по дороге в Лион. Арнольд в своих мемуарах вспоминал о бугристых матрасах и грязных конюшнях и все же, несмотря на такую отрицательную оценку предлагаемых услуг, хвалил гостиничную стряпню. Свигглвайс оказался немного доброжелательнее – на своем высоком немецком он вспоминал о гостеприимности хозяев и о «громадном камине». «Свинья» была большой гостиницей, с высокими потолками и действительно огромным (прав оказался австрийский путешественник!) камином из обожженного кирпича, вокруг которого стояли гранитные лавки. К камину собирались, чтобы поговорить (лавки тому весьма способствовали) и чтобы приготовить пищу (последнему помогал вертел). Как правило, этот искусно выполненный вертел вызывал восхищение у клиентов и навлекал на сына хозяина гостиницы шквал ругательств – парень отвечал за сохранность аппарата. Впрочем, на сей день обычное правило не распространялось. Сын хозяина сидел довольный и спокойный, подальше от суеты и гвалта толпы. Он играл с собакой, скармливая ей подгоревшие внутренности оленя. А клиенты ругались, окружив хозяина гостиницы.
– Вертел сломался, – оправдывался тот. – У нас нет цепи для вращения вертела. И пока ее нет, мы не можем готовить мясо.
Он подкрепил сказанное тем, что показал собравшимся несколько звеньев цепи, которая в лучшие времена способствовала вращению вертелов с дичью. Затем хозяин посмотрел, будто надеясь найти поддержку, на свинью, которую уже насадили на вертел, но не успели приготовить. Теперь хрюшка мирно стояла в углу. Ее рот, облепленный мухами и пеплом, растянулся в ухмылке. Толпа ревела, и в ее шуме можно было различить прованский, савойский и юрский акценты.
– В такой час все скобяные лавки закрыты, и никто не сможет ее починить.
– Месье, – обратился к хозяину представитель рассерженных клиентов, сам назначивший себя на столь ответственный пост, – я очень хочу есть. И если вы не желаете, чтобы насадили на вертел вас, будьте добры, угостите нас деликатесами, которыми славится ваше заведение..
Мужчина внушительных размеров уселся за стол, развалившись. Он вытер платком лоб, шею и нос, а затем вытянулся
– Извозчик, этот вертел не просто вращательная машина. Он снабжен автоматическим устройством для проворачивания. – Хозяин указал на сложную железяку.
Буря за стенами «Свиньи» усиливалась. Молния ударила в Дерево, и путешественники собрались у окна, чтобы поглазеть на расколовшуюся надвое сосну. Толстяк остался там же, где сидел, явно не собираясь отступать:
– Дорогу размыло – по ней не проехать. Ты должен нас накормить.
– Остальная пища закончилась несколько часов назад. То, что осталось, можно приготовить только на вертеле.
– Тогда почини его! – воскликнул толстяк.
– Я не могу. Там внутри не менее сложный механизм, чем у дорогих часов.
Последняя реплика привела к тому, что толпа зашевелилась. Над головами клиентов к камину продвигался мешок из коровьей кожи. Из-под него раздался голос:
– А вы накормите того, кто починит механизм?
Голос был тихим и дрожал от волнения и голода.
Это Клод стоял перед владельцем гостиницы и толстяком. Хозяин ответил:
– Я бы накормил того, кто оживит эту машину, только я не разрешу копаться в ней какому-то молокососу, да еще с такими… – он посмотрел вниз, – руками.
– Неужели ты позволишь, чтобы твои недожаренные петухи испортились? Разреши мальчишке починить то, что ты сломал. «Люсиль» и я настаиваем на этом, – вступился толстяк.
– Извозчик, несмотря на то что ты так предан моей гостинице и еще дюжине гостиниц по дороге в Париж, я должен сообщить – ты ничего не знаешь об этом вертеле. Тебя заботит только то, что на нем жарится.
С этими словами хозяин постучал по животу несчастного Гаргантюа.
Извозчик уставился на хозяина и смотрел до тех пор, пока тот не поставил перед ним кружку эля. Осушив ее, он сказал: «Но это не починит вертел», а затем рыгнул.
Разговор зашел в тупик. Клод стоял рядом с двумя мужчинами, атмосфера становилась все мрачнее и мрачнее, посетители начинали продвигаться к выходу. Только человек, принимающий обувь, отрабатывал свое жалованье: он стаскивал мокрые вонючие ботинки с новых посетителей, еще ничего не подозревающих, одновременно помогая ложкой тем, кто уже разочаровался и все-таки оплатил свое пребывание в гостинице. Хозяин попытался ублажить гостей, предложив им несколько маленьких тушек с вертела, однако это еще больше их разозлило. Ну не могли три ощипанных перепела с мохнатыми головами утолить голод тех, кто провел уже много миль в дороге!
– Как я могу доверить пареньку такую сложную машину? Я даже не знаю, почему она сломалась! – наконец сказал хозяин.
Клод, расхрабрившись от голода, ответил:
– Вертел ковали с песком, а охлаждали неправильно. Механизмы стерлись, цепь погнулась. Да и баланс нужно отрегулировать, уж очень грубо он настроен.
Головы посетителей повернулись в сторону юного мастера. Заговорил толстяк:
– Вишь как поет? Механизмы стерлись. Погнутая цепь. Неправильное охлаждение. Из всего этого я понял только последнее. – Он вытер рукавом усы из эля над верхней губой и продолжил: – У тебя нет выбора. Остается только дать мальчишке шанс. Мои пассажиры ценят мое мнение о гостиницах. В следующий раз мы можем найти и другой ночлег.