Шкатулка воспоминаний
Шрифт:
Толстяк в очередной раз звучно рыгнул и рассказал Клоду, что всегда выбирает между двумя маршрутами из Лиона в Париж. Один – по королевской дороге через Бургундию, другой – через виноградники династии Бурбонов. Он выбрал их из-за вина, которое там изготавливается.
– Эти земли, богатые известняком, снабжают весь мир лучшим вином. Оно куда вкуснее, чем всякие там мальвазии и прочая сладость-гадость, которую так любят дураки!
Извозчик воспользовался всеми привилегиями, на которые согласился владелец гостиницы, и результатом такой невоздержанности стало желание незамедлительно растянуться на лавке. Но хозяин до такой
– Если хочешь спать, так будь добр – заплати за это!!!
– О, в этом нет никакой необходимости! Я вернусь к своей «Люсиль».
– Ты не останешься в гостинице? – спросил Клод. Он расстроился, ведь ему вовсе не хотелось терять собеседника.
– Я ем в гостиницах, но ночи берегу для «Люсиль». Мне не стоило оставлять ее снаружи, ведь там гроза. Да только места в конюшне не было.
– И тебя не пугает молния?
– О, в нее ударяла молния, и не раз. Это не страшно.
Уже повернувшись, чтобы уйти, извозчик сказал:
– Мы с «Люсиль» будем очень рады, если ты составишь нам компанию. Это здорово сэкономит твои деньги.
18
Люсиль была коляской двадцати лет от роду, черной как эбеновое дерево, с корзинами сзади и спереди. На сиденье хозяин краской написал ее имя. Гроза постаралась: бока коляски заляпало грязью, а с бортиков стекала вода.
– «Люсиль» весит меньше, чем ее более молодые соперницы, а выдержать может более тяжелый груз! – сказал извозчик.
Клод выразил свое почтение.
– Забирайся, – хмыкнул извозчик.
Вскоре Клод уже сидел в окружении бархатных и деревянных сидений, а также начищенных до блеска медных поручней коляски Поля Дома.
– Я, может статься, и не могу дать ей беспристрастную оценку, но, на мой взгляд, «Люсиль» лучше всего подходит для комфортабельного путешествия. Ты спросишь, почему ее зовут «Люсиль»? Причина в том, что единственную женщину, с которой я познал любовь, звали так. Когда я впервые повстречался с Люсиль номер один, то перестал мечтать о море и начал подумывать о суше. Я хотел плавать, однако отец Люсиль занимался пассажирскими перевозками. Ты сейчас сидишь в приданом моей супруги. Первая Люсиль, моя жена, была почти так же прекрасна, как эта. Только она умерла – с нутром, полным гноя, в милой чистенькой больнице, через шесть месяцев после свадьбы. – Извозчик сделал маленький глоток из фляжки. – Тогда я написал ее имя на спинке сиденья. Это была дань ее памяти. Сейчас я живу в коляске. А то, что мне удается сэкономить на проживании в гостиницах, трачу на пищу и питье.
Клод провел ночь на мягких сиденьях коляски. Ему стало легче настолько, что перед тем, как уснуть, он успел заключить сделку. Извозчик показал Клоду сломанные часы, грубые и чересчур большие, как и их хозяин. Мальчик сказал, что легко может их починить.
– Раз так, – сказал извозчик, – то мы – «Люсиль» и я – предлагаем тебе поехать в Париж.
Париж! Вихрь картинок из волшебного фонаря пронесся перед глазами Клода. Город преступлений и творчества, город прекрасный и безжалостный, призрачный и реально существующий! Париж! Там он сможет подавить свое горе, если не забыть о нем. Париж! Там он будет совершенствовать свои навыки! Клод согласился сразу же, быстрее, чем можно произнести: «Я согласен». Когда он проснулся на следующее утро, стремясь на
– Эту коляску называют дилижансом. И правильно делают.
Поль Дом сказал, что если умело вести ее, то она способна на такие подвиги, на какие не способны обычные повозки.
– Знаешь ли, Клод, от лошади ничего не зависит. Дайте мне несколько кобылок, страдающих артритом, и я проеду девяносто девять лиг за пять дней! А запряги в одну из этих новых колясок пятерку лучших овернцев, я сомневаюсь, что они поспеют за то же время!
Это было чистой ложью. На самом деле «Люсиль» редко поспевала вовремя, даже если по всему маршруту ее вели здоровые лошади. Колеса постоянно приходилось чинить, и это вызывало задержки.
– Конечно, если будет необходимость, мы облегчим ей ношу. Только при условии, что ничего противозаконного не совершим.
Что подразумевалось под сей оговоркой, Клод понял, когда они ехали через Треву. До того времени путешествие не представляло собой ничего интересного: пассажиры садились в коляску и сходили с нее, забирая багаж. Однако над рекой баланс корзин нарушился, и ремни, поддерживающие груз (лучшая венгерская кожа!), застонали под весом коробок и бочек. «Люсиль» была нагружена двумя большими оплетенными бутылями со столовым вином, множеством свертков и тремя пассажирами (в тесноте – да не в обиде!), не говоря уже о водителе и его худосочном приятеле. В Маконе они подобрали пачку писем и чемодан, в Шани – дорожную сумку с партией конского волоса, а теперь везли багаж в Париж.
– Это все, что «Люсиль» сможет увезти, – сказал извозчик. К ужасу носильщиков и предполагаемых пассажиров, больше коляска не потянула. Правда, до тех пор, пока они не приехали в Арне ле Лук.
Извозчик, очень недовольный предыдущей погрузкой, неожиданно обрадовался, увидев, что на станции транспортировки ожидает еще один бочонок.
– Клод, сбегай-ка и посмотри, что там за ярлыки на бочке! Где их приклеили?
– Зарегистрирована в Отэне. Инспектор поставил свою печать.
– А еще что-нибудь есть? – спросил извозчик.
– Больше ничего.
– Ты уверен?
Клод проверил еще разок.
– Да.
– Отлично. Давай его сюда. Как-нибудь уместимся. – Дом поставил бочонок между ног. – «Люсиль» приноровится.
Извозчик прошептал слова утешения и одобрения в светильник, видимо, заменяющий «Люсиль» ухо, похлопал по ободу тезку жены и двинулся дальше. Когда они проезжали по дороге на Вермантон, извозчик показал Клоду ярлык бургундской династии на боку бочонка.
– Сегодня вечером мы повеселимся на славу! Я должен сказать, нам досталось отличное вино.
Сломав несколько печатей, извозчик предложил Клоду вина из кружки, привязанной к ремню. Мальчик разнервничался и все же выпил. Пока Клод пил, он представлял, как по королевству распространяются листовки, где сказано, что его разыскивают за кражу трех дорогих часов и кружки бургундского. Он быстро выпил предложенное вино, но сосуд был в ту же секунду наполнен.
В тот вечер Клод и извозчик разговаривали по душам, как часто делают это странники. Долгие поездки сближают людей лучше, чем что-либо другое. Клод рассказал не только о своих страхах, но и о стремлениях. Чем он будет заниматься? И где? Он так мало знал о Париже. Извозчик постарался его утешить: