Школа 1-4
Шрифт:
– У тебя есть?
– тихо спрашивает Катя.
– Есть, - так же тихо отвечает Вера и, оглянувшись по сторонам, снимает рукавицы, бросает их на рейки.
– Давай прямо тут, - предлагает Катя.
– Немножко.
– Что, все уже ушли?
– Да, у них ведь ужин.
Вера садится на пол, прислонившись спиной к стене и вытаскивает из кармана св?рнутый платок. Катя получает косячок и тоже садится на пол. После работы хочется пить, и горечь ещ? больше высушивает рот, но облака разгораются вс? ярче, шерсть пламени срывается с них, и земля начинает течь под стену у ног, е? гонит от солнца неумолимый ветер, будто солнце - это магнит с обратным действием. Косячок невелик, и Кате не уда?тся сегодня взлететь, она просто сидит и весело смотрит на ползущую землю, на Веру, откинувшую рядом голову назад, курчавые локоны е? шевелятся, глаза наполнены искрами изнутри, совсем как горящие облака. Приходит
Розоватые от садящегося солнца парапеты, стремящиеся по плечи в травах к горизонту, кажутся Кате широкими каменными дорогами, платформами, готовящимися поддерживать в будущем нечто невообразимое, огромное, чему необходимо будет идти до самого неба, скоро она увидит, скоро пойм?т, что тут строится, как будет выглядеть завтра социализм, увидит и узнает в н?м знакомые черты, контуры стен Вечного Кремля, блики мерцающих рубиновых зв?зд, котлованы маковых полей, просторные площади аэродромов. Катя вытягивает раскрытую руку навстречу солнечному пожару, чтобы увидеть е? насквозь, ведь это е? собственная рука, которую она чувствует своей, и вместе с тем эта самая рука наносила сегодня краску на тонкие рейки, которые будут вставлены в камень и останутся в н?м надолго после того, как Катя уйд?т, они останутся в дал?ком будущем, и другая девочка, папа которой станет работать на новом заводе через много лет, папа которой не станет портить чертежи и саботировать социалистическое производство, потому что тогда, через много лет, не останется уже никаких капиталистов, никаких врагов, они все умрут и станут немым прахом прошлого, некому и незачем станет делать зло, так вот эта будущая девочка сможет увидеть те же стены и окрашенные Катей рамы окон, и в них она увидит руки Кати и е? счастливые глаза. Кате очень хотелось бы узнать эту будущую девочку и подружиться с ней, но ей немного страшно, потому что там, в будущем, все люди станут намного лучше, чем теперь, и там уж точно, например, никто не станет делать ночью того, что нельзя.
Назад они идут всем отрядом, по широкой степной дороге, разъезженной кол?сами грузовых машин. От дороги над травой поднимается пыль, стелется дымными шлейфами и растворяется в наступающих сумерках. В этой пыли ещ? не совсем отошедшей от яркого полусна Кате чудится нечто волнующее и пугающее, словно в высокой траве таятся те непохожие на обычных людей существа е? снов. Зачем они здесь, спрашивает себя Катя, какова предназначенная им роль в рождении нового будущего? Зачем мне нужна память, почему у человека обязательно должны быть отец и мать? В следующий раз, когда пойду к ним во сне, это будет последний раз, решает Катя. Я скажу им: прощайте.
2. Колдуны зла
Ночью дует сильный ветер, такой сильный, какого не было раньше. Он бь?т своим тяж?лым птичьим телом в ст?кла и стены дома, с сухим свистом рв?т траву с земли, даже зв?зды спрятались от него где-то в небесной черноте, забрались в свои раковины, сомкнули створки век. Катя бессильно лежит на кровати, раскинув руки, сон находит на не? волнами, делает ей иногда страшно, заглядывает своим непонятным, полусовиным лицом в глаза, и снова уходит, как большая тень от облака, оставляя Катю одну на целой земле. Вс? вокруг давно уже спит, несмотря на сумеречное бешенство ветра, словно решило забыться, провалиться в небытие и так легче пережить наступающую гибель. В какой-то момент глаза Кати привыкают к темноте и она снова начинает видеть неясные проблески зв?зд, размытых беспрерывным движением ветра, и свет фонаря вытекает из темноты, повернувшись к ней, как часовой. На лавочке перед домом никого нет. Катя огибает стену и смотрит на нагнувшийся к траве тополь, теряющий листву, она срывается с веток шурша, как т?мное пламя, и улетает вдаль. Она входит в дом, где никогда ещ? не была, отец сидит за столом, глядя перед собой, мать стоит у печки, лица у них желты в отсвете печного огня, кожа стянута, морщинясь на швах, чтобы сузить черты глаз, изогнуть тонкие носы, изобразить
Она стоит на пороге и чувствует, что в комнате ещ? кто-то есть. В мазутных тенях по углам, куда не проникает свет огня. Кто-то прячется там и следит за ней. Кто это? От страха на глазах Кати выступают сл?зы и корни волос шевелятся, будто по ним ползают крошечные черви.
– Уходи, - шепчет ей кто-то, так тихо, что нельзя определить, откуда. Уходи и больше не возвращайся сюда.
– Кто ты?
– спрашивает Катя. Язык начинает неметь у не? во рту.
– Катя, - каплет на не? из подстенной тьмы.
– Закрой глаза.
Катя послушно закрывает глаза, нащупывая рукой дверной про?м, чтобы побежать в степь, где холодно и темно, но вс? равно лучше, чем в страшном доме. Она понимает, что сейчас это что-то, что ей нельзя видеть, вышло на свет, она слышит тихий шорох, словно комкается тонкая бумага, она кричит и просыпается, вжавшись изо всех сил в постель, и шорох кажется ей существующим на самом деле, но как только она пристально вслушивается, сразу исчезает и не повторяется больше. Уходи, думает Катя, я не слышала тебя, уходи, я никому не скажу, только не говори со мной, не видь меня, забудь, что я есть.
Она боится пошевелиться, потому что тогда е? найд?т то, из сна. Оно здесь, близко, и если оно почувствует Катю, е? ничего не спас?т, она может кричать, но никто е? не услышит, и встать она не сможет, оно прид?т, скажет ей закрыть глаза, и когда она их закроет, оно сделает с ней страшное, страшное. Вот он снова, этот тихий шорох, там за окном. Катя осторожно, стараясь не шуметь, поворачивается лицом в подушку, чтобы как можно меньше отличаться от своих спящих подруг.
– Ты слышишь меня?
– спрашивает ш?пот сквозь стену, и камень не в силах его приглушить. Катя узна?т голос, это же девочка из сада. Она представляет себе е? лицо, покрытое холодными каплями росы.
– Не прячься, я знаю, что ты здесь. Только закрой глаза, и я приду. Ты станешь мной, я стану тобой. Хочешь?
– Нет, - беззвучно говорит Катя в подушку.
– Боишься, - тихо шепчет девочка из сада.
– Трусишка.
– Уходи, - шепчет Катя.
– Ты не настоящая, ты мне только снишься.
– Ты дура, - произносит ш?пот за стеной, и наступает тишина. Катя тихонько вста?т и босиком ид?т в коридор, нащупывает на табуретке спички, зажигает одну и поднимается по лестнице на второй этаж, где живут взрослые. Как маленькое привидение, она тихонько приоткрывает дверь во вторую комнату слева, и в лицо ей поступает т?плая духота, скрипит кровать, словно переж?вывает по-коровьему темноту, сонно и тяжело мычит Саша, пахнет испарениями человеческого тела и нестиранными носками. Катя останавливается у порога, притворяя за собой дверь и терпеливо жд?т, пока Саша перестанет мычать. Что-то крепко стукается в ребро кровати, слышен звук выпущенных газов. Катя морщится и зажигает вторую спичку. На кровати лежит полузамотанная в одеяло Саша, а на ней - товарищ Ломов, совсем голый, Саша обнимает его руками, и неуклюжее, раскорячившееся тело Ломова рывками напирает на не?, словно застрявший в грязи грузовик, от душащей тяжести потного Ломова Саша и стонет, опустив веки и растопырив пальцы рук, лежащих у Ломова на спине. При огоньке спички глаза е? сразу раскрываются, она вскрикивает, закусив губу. Опершись на кровать, товарищ Ломов приподнимается с е? тела и смотрит на Катю блестящими на неверном свету глазами, как поднятый из берлоги медведь. Катя тут же гасит спичку, потому что е? больно стало держать.
– Ты что, Катюша?
– спрашивает Саша, натужно дыша.
– Я хотела спросить, - говорит Катя.
– Может ли такое быть, чтобы из сна вышел человек и стал жить на земле?
– Нет, такого не бывает, - отвечает Саша.
– Тебе приснилось что-то страшное?
– Она мне сказала во сне, что прид?т и поселится во мне, так что я стану как она, - Катя слышит, как в темноте Ломов вста?т, пыхтя и ищ?т свою одежду.
– Но я не хочу быть как она, потому что она не настоящая.
– Не бойся, Катя, она не прид?т. Если она приснится в следующий раз, скажи ей, что ты е? не боишься. Она ведь ничего не может сделать тебе, она не настоящая. Иди ко мне, мы поговорим. Товарищ Ломов сейчас уйд?т.
Катя подходит к Сашиной кровати, проверяя руками свой путь. Она не зажигает спички, потому что не хочет увидеть голого Ломова, который страшен и неприятен. Ломов пыхтит, видимо, надевая свои дурно пахнущие носки. Отыскав край Сашиной кровати, Катя садится на не?, а спички клад?т на пол. Бель? на кровати т?плое, мятое и влажное от пота. Саша садится, взбивая подушку, из-под одеяла выходит хвостом терпкий запах е? голого тела, потом она обнимает Катю, прижимая е? к себе, как недавно прижимала Ломова.