Школа богатырей
Шрифт:
– Бедный Ярик, – пробормотал Любимка. – Туда тебе и дорога! Не берись, коли не дюж…
Он застыл.
– Мечи-калачи! Вот дурило! Позволил сожрать себя вместе с печатью, – отрок отступил, озираясь. На полу черенок от метлы. Ухватил его, подскочил к гигантскому монстру и ткнул в страшную сундучью морду.
– Ей! Отдавай печать! Мы так не договаривались!
Монстр загрохотал, затопал. Сундук захлопал, заклацал, намекая, что внутри достаточно места и на второго отрока.
Он навис над бедным пареньком и обрушился на него
Любимка вскочил и отбежал подальше, пасть тянулась за ним и застряла. Чудище замерло в весьма неприглядной позе. Увидав положение Глиняши, Любимка вскочил на него и запрыгал, как безумный гусенок.
– Отдавай Ярика! Верни печать!
Сперва прыгал, словно по монолитному камню, потом доски под ногами стали прогибаться, Любимка услышал хруст и странные звуки.
– Ага! Сдаешься!
Бабах! Сундук, в котором сидел Ярополк, разорвало на куски. Любим узрел шелковые портки сына воеводы, его оскаленное лицо с плывущими по воздуху волосами. Кольнула завистливая мысль: "Ярик щеголяет своим умением пробуждать тягу!" Но тут из месива деревяшек выкатилась печать, и отрок разом обо всем позабыл.
Кубарем скатился вниз, по пути цапнул печать. Ноги уже вовсю месили грязь и щепки. Сзади пахнуло физически ощутимой опасностью. Надвинулось что-то огромное и грозное. Коли настигнет – кончится история приютского отрока, не успев толком и начаться.
Наддал так, что едва жилы не полопались. Кожа на спине подрагивала в ожидании удара. Летел, как обезумевший стриж. В голове стучала единственная мысль – не медлить! Ни секунды задержки!
Впереди дверь. Отворяется внутрь. Коли остановлюсь – пропал. Преследователи врежутся со всей дури и размажут по стене. Рядом окно. Стекла нет, но оно слишком узкое. Коли ошибусь хоть на волосок…
Мысли еще не успели погаснуть в голове, а тело уже скакнуло вперед, вытянув руки с зажатой печатью.
Плечо словно плетью ожгло, но удар пришелся вскользь, лишь ободрал кожу. Лицом ощутил свежесть улицы. Сгруппировался, кувырок, не прекращая движения, помчал дальше.
Грабызь! Бах! Ш-ш-ш-ш! Едва не накрыв его, наземь шлепнулась дверь. Вылетела вместе с косяком. Любимку обогнала волна пыли, он наддал еще, выжимая остатки сил. Что-то огромное топало и громыхало следом.
Любимка наискось пересек двор, по скорости почти не уступая Олегу, когда тот нынче утром напал на дядьку Стояна. Наставник стоит, задрал голову к небу, аж борода выше подбородка.
Любимка замер перед ним, протягивая печать. Рядом сипло дышит Ярополк, отстал на какой-нибудь волосок. Сзади – отрок, наконец, позволил себе оглянуться – ковыляет Глиняша, с грохотом теряя деревянные части.
Из гигантского монстра он превратился в паука на длинных ходулях, потом в человечка в деревянных доспехах. За ним тянулся шлейф
На подставленную руку Стояна забралось уже глиняное чучелко, каким оно и было в самом начале.
– Что скажешь? Каковы новые тягатели? – серьезно спросил наставник.
– Кха-кхе-кхы-кху! – принялся скрипеть Глиняша, вращая красными глазками. Любимка приосанился, небось, хвалит меня. Вона я как ловко печать увел. Прям из-под носу!
– Что? – переспросил Стоян. – Говоришь, устал поддаваться? Ну не суди их строго. Они первый день в школе…
Наставник с чучелком одновременно глянули на ребят. Те разом сдулись. Любимке стало жаль Ярополка. Ладно я, печать добыл. А он, не смотря на свою тягу…
– Но к делу, – собрался Стоян. – Испытание завершено. Победитель у нас Любим, а стало быть…
– Стойте! – прервал его голос. От ворот к ним шагал калика Олег. – Результат надо отменить. Любим не может быть тягателем.
Сказ 4 – Любимка и князь.
– Как это не могу? – растерялся Любимка.
Калика протянул руку:
– Верни печать наставнику, мы уходим.
Во дворе повисла тишина. Любимке показалось, что он ослышался.
– Что значит вернуть печать? Куда уходим?! – отрок недоуменно крутил головой. – Мечи-калачи! Никуда я не пойду.
– Любим, – нахмурился Олег. – Не надо усложнять. Я твой калика, ты обязан подчиняться.
– Я так и знал, – Ярополк не скрывал радости. – Нельзя холопам в богатыри. Ха, значит печать будет моя…
Шлеп! Оплеуха была столь неожиданной, что бедный парень едва устоял на ногах.
– Наставниче, за что?! – он тер больное место.
– Сам не добыл, нечего рта разевать!
Любимке было не до злорадства. Калика шел на него, протягивая руку. Паренек отступил и замотал головой еще быстрее.
– Я не могу ее вернуть. Я заслужил печать!
– Не отдаешь добром – заберу силой, – бухнул Олег.
– А вот это вряд ли, – тихо сказал Стоян, заслоняя Любима. – Не ты дал, не тебе и забирать.
– Стоян, не лезь, – калика нахмурился еще больше и попытался обойти друга. – Не твое это дело…
– Отрок Любим явился в школу богатырей и предъявил медальон, – чеканя каждое слово, произнес первый наставник. – С того момента он сделался моим подопечным, а значит – это мое дело.
Калика тяжело вздохнул.
– Хорошо. Я заберу медальон, и он перестанет быть твоим подопечным. Доволен?
– Не пойдет, – недобро усмехнулся Стоян. – Отрок Любим успел заработать печать тягателя. А я свои знаки отличия просто так не раздаю.
Олег вспыхнул.
– А я, значит, раздаю?!..
– Выходит так, – пожал плечами Стоян. – Я не знаком ни с одним случаем, когда медальон забрали по прошествии нескольких часов после вручения. Нужен очень серьезный проступок, чтобы поднялся вопрос о лишении медальона.