Школа богатырей
Шрифт:
Отрок выглядел жалобным и совсем крохотным.
– Любим, – сказал Олег, – ты совершил настоящий геройский поступок. Ты вернулся, чтобы защитить меня от смертельной опасности…
Это Любимка помнил. Как бежал сломя голову в темноту, как остановился и бросил книгу.
"Настоящий богатырь товарища в беде не бросает! Умру, а калику спасу!"
И он вернулся. Еще бы чуть и с каликой ему больше не говорить. Только вот, что было потом? Мысли ломались и путались.
– У меня для тебя кое-что есть… – Олег сунул руку за пазуху и долго что-то перебирал. Иваш опустился
Скорее! Скорее же! Чего он копается?!
– Вот! Выбери что-то одно, – очень серьезно сказал калика, вынимая из-за пазухи какой-то блестящий предмет.
На широкое кольцо были нанизаны серебряные цепочки. На конце каждой висели крохотные фигурки: меч, стрела и шлем.
– Но ведь это!.. – Любимка не смог договорить.
– Медальоны богатыря, – закончил за него калика с улыбкой. – Ты заслужил.
Любимка счастливо улыбнулся. Мир закружился в вальсе и куда-то поплыл. Перед ним остались лишь три серебряные фигурки: меч, стрела и шлем.
Тронул меч, отдернул руку, словно ожегшись. Подушечки пальцев нежно коснулись шлема.
Нет! Больше всего по душе мне…
– Стрела! Я выбираю стрелу!
Он взглянул на калику и остолбенел. Тот очень странно смотрел на него, словно… словно уже жалел о своем предложении.
Но Любимку не волновал калика, не волновали все одержимники мира, да и мир пусть подождет. Ибо в этот самый миг происходит само главное в его юной жизни – сбывается заветная мечта.
– Ешки-матрешки! Неужели это правда! – закричал Любим. – Я тягатель! Я стану богатырем!
Он с жаром расцеловал серебряную стрелку и в ликовании вскинул кулак к светлеющему небу. Как раз в этот момент тучи разошлись и показались далекие, но от этого не менее яркие звезды.
Костры, у которых отдыхают герои древности.
– Я обязательно приду. И у меня точно будет, что вам рассказать!
Отрок был абсолютно счастлив и не заметил, как на него глядят два человека. Один с лютой злобой, а второй с печалью и непонятной жалостью…
Тук-тук-тук! Григорий вздрогнул и огляделся. Его напарник дремлет, опершись на копье. Ровным светом горит масляный фонарь. В городе тишина и покой. Стук доносится со стороны ворот.
Странно. Григорий мог поклясться, что пару минут назад подходил к воротам и заглядывал в смотровое окошечко. Троицкий мост в длину имеет не меньше двух сотен саженей. Кто мог так быстро подобраться к воротам?
Григорий нахмурился. Неужели задремал?
Тук-тук-тук! Стук сделался требовательным. Гридень поглядел на спящего напарника. Может разбудить? Впрочем, всегда успеем. У Охапа малые дети, дома не поспишь…
Он подошел к воротам и раскрыл смотровое окошечко. Раскрыл и вздрогнул. По ту сторону ворот стоит человек в черном плаще.
Высокий. Окошечко находилось на уровне глаз не маленького Григория, незнакомцу же приходилось нагибаться.
– Кто таков? Что треба? – произнес стражник, стараясь, чтобы голос звучал бодро и строго.
Незнакомец ничего не ответил, только чуть сдвинул капюшон. Мелькнула бледная
Узкое, такое же бледное, как рука, лицо с тонкими губами, маленьким подбородком и выдающимся вперед острым носом. Но все это отходило на второй план, ибо властвовали на этом лице глаза.
Неестественно большие, яркие, словно подведенные черной сажей, с большими и хорошо прорисованными радужными оболочками неестественного ядовито зеленого цвета.
Какое-то время Григорий помолчал, глядя в эти слишком неподвижные глаза. Незнакомец не отвечал.
Может он глухой?
– Что вам нужно? Для обычных путников ночью ворота закрыты. Приходите…
И тут глаза незнакомца раскрылись. Григорий вздрогнул. Как может раскрыться то, что уже раскрыто?
Прежние глаза изломались и сложились, гридень понял, что они нарисованы на опущенных веках. Сейчас же веки поднялись…
Григорий застыл. Губы машинально закончили фразу:
– … утром.
– Я не могу ждать, – проговорил путник ровным очень холодным голосом. – Отворяй.
Лицо Григория осталось безучастным к приказу, а это был приказ. Не дрогнул ни мускул. Зато руки послушно дернули щеколду, едва слышно скрипнули петли.
Непорядок. Надо смазать.
Совершенно беззвучно незнакомец очутился по эту сторону калитки.
– Затвори.
Скрип, щелк-щелк.
– Продолжай бдеть.
Григорий повернулся лицом к воротам и замер. Второй гридень, как ни в чем не бывало, похрапывал, опираясь на копье.
– Хороша кукла. Хороша.
Незнакомец неспешно шагал по пустынным улицам города. С бледного лица смотрели ядовито зеленые неподвижные глаза.
Арка 2 – Любимка и Последняя битва.
Сказ 1 – Малый княжий совет.
Румяный краешек солнца только-только показался из-за далекого леса, а в княжьих палатах уже полно народа.
– Демон был обезврежен без нашего участия, – говорит молодой щегольски одетый парень. Из-под сдвинутой набекрень шапки высовывается чуб пышных волос. Заложенное за правое ухо гусиное перо и черные пятна на пальцах безошибочно выдают писаря. – Отрок, а вернее то, что в нем сокрыто, изгнало демона и лишило Иваша земной тяги. С произошедшим еще предстоит разобраться, одно можно сказать точно. То, чего мы все опасались – произошло. Теперь надо решить, как быть с носителем.
Парень умолк и отступил назад, давая понять, что закончил. Его ноги ни на миг не оставались в покое, переступали, как копыта возбужденного коня. Руки не находили себе места.
– Спасибо, Листок.
Во главе длинного дубового стола восседал князь московский Александр. Лицо худощавое и обветренное. Среди светлых слегка вьющихся волос запуталась седина. Борода короткая, прядка золотая, прядка серебряная. Локти князь утвердил на столе, ладони сцепленные в замок закрывают рот.
На князе белая рубаха, темные порты и сафьяновые скрипучие сапоги. На расшитом золотом поясе длинный кинжал в ношеных ножнах.