Школа Добра и Зла. Единственный истинный король

Чайнани Соман

– О каком пузыре ты толкуешь, чучело? – озадаченно спросил Эмилио. – Видишь вон тот щит над садом? Возле него ещё розовый такой туман клубится. Вот это и есть те лучи, которые на все Леса картинку и звук передают.

– Да? Тогда вот это что такое? – указал пальцем Арджун.

Эмилио, прищурившись, всмотрелся в водяной пузырь, сновавший среди тесной толпы у края Зеркального пруда…

Но тут последний луч солнца погас, и пузырь, перестав отсвечивать, исчез из вида, затерялся в стелющемся над прудом тумане.

С

приходом ночи туман становился всё гуще, снежными шапками катился над поверхностью воды. Позади пруда Кей строил в ряд камелотских охранников, их закованные в броню фигуры смутно темнели сквозь туманную пелену. Ещё дальше, в толпе на лестнице стояли закутанные в накидки с низко надвинутыми на лоб капюшонами Альпа и Омейда. Сёстры Мистраль бормотали себе под нос одни и те же заклинания, не сводя при этом глаз со статуи Райена. В какой-то момент статуя внезапно засветилась, бросая золотистые отсветы на резное лицо короля и смятого у него в руках, поверженного Змея. Туман над Зеркальным прудом рассеялся, и стало видно, что поверхность его волшебным образом застыла и превратилась в лёд, густо усыпанный вмёрзшими в него голубыми и золотистыми лепестками роз. Теперь это был уже не пруд, а удивительная сцена, на которой должно было состояться удивительное представление.

Заиграла негромкая, странная музыка – вроде бы свадебный марш, но звучал он почему-то скорее как марш похоронный.

Затем по поверхности льда скользнула тень.

Пришедшие посмотреть на свадебную церемонию гости посмотрели вверх.

Небо расцвело созвездиями, повторявшими, насколько хватало глаз, образ Льва – когда звёзды мигали, эти фигуры моментально меняли позы. На фоне этих небесных узоров появились ещё две большие звезды – невеста и король. Они медленно спускались с неба на крылышках тысяч белых бабочек, облепивших платье невесты. На ногах у неё сверкали хрустальные туфельки, на шее мягко светилось ожерелье из кроваво-красных рубинов, лицо прикрывала тонкая вуаль. На женихе была белая меховая мантия, словно крылья парившая у него за плечами, а талию перехватывал пояс, сделанный из золотых львиных голов. На боку поблескивала рукоять Экскалибура, на голове красовалась корона Камелота. Да и сам король Райен был хорош – юный, с волосами цвета меди и бездонными сине-зелёными, как морская волна, глазами на красивом загорелом лице…

Впрочем, мы-то с вами знаем, что к чему.

«Райен» просто изображал своего брата – его как бы густые, коротко стриженные волосы, как бы загар на лице и аквамариновые глаза были созданной с помощью магии иллюзией. Его невеста тоже, казалось, играла роль – улыбка её была пустой, искусственной, жениха она держала под руку точно так же, как когда-то держала другого парня, за которого собиралась выйти замуж. Это был Школьный Директор с белыми как снег волосами, которого Софи, как ей казалось, любила всем сердцем. Но теперь, сейчас, в её зелёных глазах не было ни малейшей искорки любви, в них можно было увидеть только отражение «Райена», очень довольного, судя по всему, пустотой взгляда своей невесты.

Молодая пара плавно спускалась к статуе, при этом «Райен» держал Софи так же крепко, как сжимал в своих руках Змея каменный Райен. Они приблизились к земле, освещённые идущим от статуи светом, и здесь, на глазах всех Лесов, король склонился над невестой, взял её за горло и прижался губами к её губам. Толпа замерла. Казалось, что даже само время остановилось, пока длился этот поцелуй. Но если бы кто-нибудь мог взглянуть на молодую пару так же близко, как я, он увидел бы и помертвевшее, застывшее лицо Софи… заметил бы дрожь в её ногах… и напрягшиеся губы жениха, которому явно был очень неприятен вкус этого поцелуя…

Их ноги коснулись поверхности замёрзшего пруда.

Толпа зевак продолжала молча наблюдать за происходящим.

Затем вдруг ожила статуя короля Райена – затряслась, задребезжала. Лёд по краям пруда треснул, взлетели высоко в воздух острые сверкающие осколки, задрожала сверкающая сцена под ногами жениха и невесты. А статуя Райена тем временем сорвалась со своего места и вместе с примёрзшим к ней ледяным толстым настом и стоящими на нём новобрачными стала подниматься над опустевшим Зеркальным прудом. Гигантская льдина уходила всё выше и выше в небо над садами, и вскоре фигурки жениха и невесты сделались маленькими, словно украшения на свадебном торте.

И вот тут уж зрители не выдержали, раздались ликующие крики, вся накопленная за время молчания энергия толпы разом выплеснулась, вышла из берегов.

Королевская свадьба началась.

Щит маговидения вращался во все стороны, стремясь запечатлеть, увековечить каждое мгновение праздника и ведя прямую передачу на все Леса. Внимательно прислушавшись, можно было даже расслышать восторженные крики, которые ветер доносил из соседних, ближних королевств – расстояния между ними, как вы сами знаете, в Лесах совсем не большие…

«Райен» отвернулся от невесты, под его мантией сверкнула золотая вспышка, запульсировала в том месте, где у него должно было бы находиться сердце. Он запустил руку под свою шёлковую рубашку и вытащил из-под неё светящийся кокон. Только мне одному известно, что было спрятано в этом коконе. Вы тоже хотите это узнать? Хорошо, скажу. Это был чёрный ским, замаскированный под Львиную гриву, – это, как вы помните, было Перо короля, считавшееся, если можно так сказать, моим соперником. Сейчас это «Перо» выползло из своего кокона – острое с обоих концов и светящееся как солнце – и повисло в ночном небе над раскрытой ладонью короля.

Из кончика «Пера» вылетела струйка сверкающей словно чистое золото пыльцы и принялась рисовать всякую милую чепуху – обнимающихся щенков и котят, целующихся голубков, пронзённые стрелой сердечки. Дети, которых немало было в толпе зевак, принялись прыгать, смеяться, тянуть вверх свои ручонки, пытаясь схватить эти валентинки раньше, чем они разлетятся в золотую пыль, оседающую вниз и посыпающую плечи и волосы зевак блестящими искорками. Софи захлопала в ладоши, словно зачарованная видом счастливых, радостных юных зрителей. (Возможно, это был самый явный признак того, что эта Софи оказалась такой же подделкой, как и её жених.)

Тем временем со своей парящей в воздухе сцены заговорил «Райен»:

– Сториан был хранителем равновесия в наших Лесах. Пером, которому мы верили, Пером, рассказывавшим истории, которые двигали наш мир вперёд. Так было до тех пор, пока Сториан навеки не опозорил себя ложью. Вы, конечно же, помните, как он называл «королём» Тедроса. Тедроса, который оказался трусом, мошенником, змеем. Тедрос больше не король, что бы ни говорил о нём Сториан. Теперь вы знаете правду и понимаете, что случается, когда мы даём Сториану полную свободу действий, отпускаем вожжи. Тогда мы становимся уязвимыми и беззащитными, теряем контроль над происходящим. Тогда нам подсовывают ложных кумиров, фальшивых идолов. Но Сториану не позволено будет впредь определять наше будущее, творить нашу судьбу. Наше будущее должно определяться волей Человека, способного прославить каждого из нас. Каждого. И сегодня вечером Человек становится Пером. Моим Пером. Я буду писать истории будущего. Я стану награждать тех, кто по праву заслуживает этого, и карать тех, кто должен быть наказан. Теперь сила Пера со мной, а это значит, что она отныне с людьми. С вами!