Школа Добра
Шрифт:
Я в сто пятидесятый раз открыла рот, чтобы напомнить ей о том, что все студенты равны, что правила написаны одни на всех, но в распахнутом люке башни появилась кудрявая голова, и наш междусобойчик пополнился еще одним лицом женского полу: дочерью зловещего графа Д.
Она рыдала. У нее зуб на зуб не попадал, она размазывала по розовым щечкам слезы алмазной чистоты и алмазного же размера и совершенно ничего вразумительного не могла произнести.
Девчонке было лет двенадцать-тринадцать, и Сонья, увидев ее несчастные глаза, встала в стойку. После пятнадцати минут уговоров и просьб нам удалось выяснить следующее:
Сонья подняла на меня наполненные рыдающей зеленью глаза и прошептала:
– Юл, сделай что-нибудь!
Что я могла? Маг я была самый посредственный, стихиями, в отличии от остальных стражей, почти не обладала. Ну правда, что толку от стихии времени, если будущее мне все равно не дается и все мои предсказания либо сбываются с точностью до наоборот, либо носят настолько странный и метафоричный характер, что понять сам факт пророчества можно только после того, как оно уже сбылось.
И прямо в тот момент мне даже не нужно было об этом напоминать Соньке, потому что после того, как я освободила Стражей, мы четверо каким-то непонятным образом просто ощущали направленность мыслей друг друга.
– Я помогу! – клятвенно заверила подруга и пальчиком подманила к себе нить воды, бросив на нее беглый взгляд сквозь розовое стекло своих очков.
– Ини, нет! – от ужаса я Сонью ее настоящим именем назвала. – Я не стану делать этого!..
Ох, иногда понимаешь, что лучше не слышать на подсознательном уровне мыслей друг друга.
– Признайся! – Сонька перешла на почти неслышный шепот. – Ты же и сама хочешь хотя бы раз в жизни использовать заклятие Мойдодыра.
Ох, как же она была права… Вельзевул Аззариэлевич после прошлогоднего удавшегося эксперимента с вызовом Мальчиша-Кибальчиша категорически запретил не утвержденные Ковеном к обязательному изучению заклятия практиковать за пределами тренировочного зала. Что же касается заклятия Мойдодыра, то все преподаватели дружно делали ужасные глаза и единогласно твердили:
– Нет! Никогда! Никакого разрешения!
А без разрешения, подписанного двумя учителями и заверенного у Ирэны в АДу, буквоед Евпсихий Гадович и на пушечный выстрел не подпустит к залу.
Заклинание было простейшее. И, на первый взгляд, совершенно безвредное. Мойдодыр, по слухам, вообще добрейший дух. Если ты, конечно, чист душой, сердцем и помыслами. Если же мысли твои черны – то... тут все учебники либо деликатно умалчивали о том, что будет в этом случае, либо мрачно намекали на нечто малоприятное. И от этого использовать данное заклинание хотя бы один раз в жизни, чтобы только посмотреть что получится, хотелось просто нестерпимо.
Мы с Сонькой одновременно посмотрели на все еще рыдающую Иру, и под нашими взглядами девчушка немедленно перестала плакать и испуганно спросила:
– Что?
Я поманила ее пальцем, а когда она придвинулась к нам вплотную, произнесла:
– Есть один вариант... Резонанс будет – ух! Но имей в виду: если хоть одна живая душа узнает о том, что это мы тебе помогли... – я многозначительно замолчала, а Сонька оскалилась в угрожающей улыбке. Стоит отдать ей должное – улыбаться она умела так, что даже я иногда пугалась.
Ира сглотнула и закивала на все согласным болванчиком.
– Это не шутки, – уточнила я. – Твой отец входит в круг приближенных к Темной короне, так что сама понимаешь. Либо ты держишь язык за зубами, либо...
В этом моменте моей речи Сонья мрачно сощурилась и чиркнула кончиками пальцев по своему горлу.
– Я... я поняла... А может, вы просто мне бежать поможете, а?.. – во взгляде Иры промелькнула какая-то основательно напрягшая меня тоска, и я уже совсем было решила отказаться от задуманного, но Сонья посмотрела на меня решительно несчастными глазами, и я сдалась.
На подготовку ушло часа полтора, из которых мы минут пятнадцать спускались с башни на бренную землю и минут тридцать искали медный таз, без которого в непростом деле вызова духа Мойдодыра никак нельзя было обойтись. Как раз таз и вызвал мое волнение, потому что полной уверенности в том, что он именно медный не было ни в одной из нас.
– В конце концов, – я покрутила посудину в руках, – если ничего не получится, ты всегда сможешь просто удрать с нами, а уж в Школе Вельзевул Аззариэлевич придумает, как тебе помочь.
После моих слов на щеках Иры расцвели два лихорадочных пятна, и у меня под ложечкой возникло какое-то непонятное чувство, словно что-то чесалось внутри и настоятельно требовало немедленно бросить все и первым же дилижансом рвануть в Школу Добра.
С другой стороны, к вызову духа Мойдодыра уже все было готово, оставалось только дождаться, пока соберутся все участники аукциона... и я не смогла противостоять своей жажде знаний, а поэтому махнула рукой на непонятные предчувствия.
Вооружившись учебником, условно медным тазом и массой энергии, мы спрятались во внутреннем дворе так, чтобы все время держать в поле зрения главные ворота.
– Можно я слово скажу? – прошептала Сонька, пока я возилась с привязыванием нитей к тазику. – Ну, пожалуйста! Что тебе стоит? Ты же и так все остальное сделала почти без моей помощи.
Я тяжело вздохнула. По технике безопасности, конечно, надо было все от начала и до конца делать самой, но я посчитала, что на такую мелочь вне тренировочного зала можно закрыть глаза, и кивнула.
А потом начали появляться гости.
Первым прибыл приличного вида седой мужичонка, в котором я с ужасом опознала главного эфора столичного эфората. В начале моих каникул он с семьей гостил в нашем поместье в пограничье. Надо же, а я была уверена, что он приличный человек. Сонька обозвала его нехорошим словом и проводила кровожадным взглядом.
Следующими двумя участниками аукциона оказались женщины. И я слегка напряглась. Впрочем, кто сказал, что среди дам не бывает извращенок?
– Еще один должен быть, – сообщила Ира и шмыгнула носом.
Последний прибыл, когда двор уже был полностью залит лунным светом, а я реально клевала носом. Высокий и длинноногий, он появился в воротах, коснувшись краем своей тени кончиков моих туфель. Я всмотрелась внимательно в казавшуюся знакомой фигуру и открыла рот, чтобы остановить все немедленно, но Сонька изо всех сил влупила приготовленным заранее молотком по днищу тазика и возопила: