Школа добродетели
Шрифт:
Мидж села и уронила сумочку на плитки пола. Гарри присел рядом с ней. Они в изумлении рассматривали большое темное открытое пространство, напоминавшее зал железнодорожного вокзала. Мидж не узнала этой комнаты — она видела ее очень давно, в летний солнечный день, когда это помещение было наполнено яркими платьями и веселыми людьми.
В Атриуме было тихо и пусто, если не считать удаляющейся фигуры Беттины; ее раскачивающиеся юбки почти касались пола. Атриум освещала единственная лампа у дверей Перехода. Ужин — в последние дни режим нарушился, и ужины
— Странное место, — заметил Гарри тихим голосом. — Они впустили нас в какой-то сарай. Слава богу, у них есть трактор.
Вдали хлопнула дверь, потом появилась Беттина с лампой в сопровождении матушки Мэй. Беттина говорила матери:
— Это мистер и миссис Бентли, у них машина завязла, я думаю, им нужен трактор. Помнишь, когда в последний раз такое случилось, нам пришлось использовать его. Надо же, чтобы такое случилось именно вечером!
— Да… — пробормотала матушка Мэй.
Гарри встал.
Свет лампы приблизился к ним.
Мидж тоже поднялась. Она уже узнала матушку Мэй. Потом она узнала и помещение. Шарф упал ей на плечи, и матушка Мэй узнала ее.
Она вполголоса сказала Беттине:
— Выйди на минуту и никого сюда не пускай.
Беттина передала матери лампу и пошла назад к Переходу.
Мидж направилась к двери, но открыть замок у нее не получилось.
— В чем дело? — спросил ее Гарри.
— Это Сигард, — ответила Мидж.
Гарри отодвинулся подальше от света.
Матушка Мэй дрожала от возбуждения, ее глаза, ее мягкие серые глаза широко раскрылись и засияли, губы увлажнились. Лампа подрагивала, словно вот-вот упадет. Матушка Мэй закинула голову назад и свободной рукой пригладила волосы, ненароком выбив несколько шпилек, отчего длинная прядь упала ей на спину. Поставила лампу на пол. Она тяжело дышала и думала, думала.
Мидж, тоже задыхаясь, вернулась от двери. Несколько мгновений вид у нее был совершенно безумный, как у загнанного животного, готового броситься наутек или напасть на преследователя. Потом она замерла, окаменела, уставившись перед собой неподвижным взглядом и приоткрыв рот. Гарри тоже задумался. Все трое обдумывали ситуацию.
Матушка Мэй сказала Мидж:
— Прошу вас, присядьте. Вы, должно быть, устали.
Мидж не стала садиться — она отвернулась, глубоко дыша. С нарочитой неторопливостью она сняла с шеи шарф, встряхнула его и сунула в карман.
Матушка Мэй, похоже, надумала, что следует делать, и вполголоса произнесла:
— Миссис Маккаскервиль… — Она повернулась к Гарри. — Мистер…
— Уэстон, — сказал Гарри с улыбкой, отклоняясь от света лампы. — Молодая дама, проводившая нас сюда, не расслышала. У меня автомобиль «бентли». Я подвозил миссис Маккаскервиль назад в Лондон, когда с нами случилась эта неприятность. Я так понял, у вас нет телефона? Какая жалость. Мы хотели позвонить мужу миссис
Гарри исходил из того, что его не узнали. Дальнейшая ложь позволяла получить некоторые выгоды, а если она раскроется, они мало что проиграют. В любом случае ему ужас как не хотелось называть свое имя в этом доме.
— Может, выпьете чашечку чая, съедите что-нибудь? — с улыбкой спросила матушка Мэй у Мидж.
— Думаю, нам лучше сразу же заняться машиной. Как вы считаете? — обратился Гарри к Мидж.
Она кивнула и тоже улыбнулась:
— Извините, бога ради, что беспокоим вас. Я понятия не имела, что вы тут живете. Такое странное совпадение. Я рада еще раз увидеть этот дом. Надеюсь, ваш муж здоров?
— Приболел немножко.
— Очень жаль. Передайте ему привет.
— Непременно. Сейчас позову Беттину. Она уже, наверное, приготовила машину.
Матушка Мэй подняла лампу, поставила ее на стол и вышла из комнаты.
— Что будем делать? — спросила Мидж у Гарри.
— Держись понаглее. Все это не имеет значения. Эти люди не имеют значения. Они ничего не расскажут, да им и некому рассказывать. Сумасшедшая деревенщина, они живут за границей мира.
— Она видела, как я пыталась открыть дверь…
— Ну, это естественное потрясение! Она и сама-то была ошарашена.
— Она и тебя узнает. У видит где-нибудь твое фото или тебя самого…
— Не думаю. Тут довольно темно, а она так потрясена встречей с тобой, что на меня почти и не смотрит. Как бы там ни было, я, черт побери, не собираюсь сообщать ей мое имя.
— И машина у тебя не «бентли», и…
— Ну и что с того? Мы должны попытаться. Как только нас вытащат, мы исчезнем из их жизни, как сон. Они ни о чем не догадаются. Будут немного озадачены, может, решат, что это забавный случай, но никогда ничего не узнают. Они все забудут. С какой стати им помнить?
— Ты не понимаешь, — сказала Мидж, — она запомнит. Она заинтересована, заинтригована, она играет с нами. Она не допустит, чтобы нам это сошло с рук.
— Что сошло с рук? Я просто подвожу тебя до Лондона!
— Она наверняка узнает тебя…
— Я буду держаться подальше от света, выйду за дверь. Ты только не волнуйся — через двадцать минут все это закончится.
— Мы никогда не найдем машину.
— Да прекрати канючить, ну-ка, сделай отважное лицо.
Дверь на улицу внезапно открылась, и вошли Эдвард и Стюарт. Мидж вскрикнула. Они с Гарри торопливо отделились друг от друга и отошли назад. В тот же миг из Перехода появилась матушка Мэй, за ней шли Беттина и Илона. Три женщины остановились, наблюдая за сценой от двери.
Эдвард бросился вперед.
— Гарри, Мидж, вот здорово, что вы меня нашли! Но как вы узнали? Что, и Томас здесь? Это он вам сказал, где я? Я приболел, но мне уже лучше. А Стюарт приехал только вчера. Матушка Мэй, смотрите, кто приехал!