Школа, как это было...
Шрифт:
У Бориса был брат, который здорово играл на гитаре и пел песни.
И ещё на озере был остров, который был, в общем, недалеко, Но и в то же время был удален от города. И добраться до него можно было только по воде.
Мы собрали почти весь класс. Человек пятнадцать – семнадцать. И добрались на яхте до этого острова. Там соорудили костер. Чего-то жарили, чего-то пели, купались и просто сходили с ума от свободы и дикости природы. Вернулись в город поздно ночью. Уставшие, но довольные.
Был ещё однажды шторм на озере. А мы были к нему не готовы. Пережили
Натерпелись, конечно. Но нашлось решение. Нашлась, вернее, бухта у нас по пути, куда мы все-таки смогли сманеврировать и пристать. Но уже была ночь. А дома нас ждали родители. И связи с ними не было. Пришлось уже на берегу искать телефон и связываться с родителями. Конечно, нас спасли, но и претензий в свой адрес мы услышали очень много. Ну и впечатления от буйства стихии, и от действий каждого из команды. Когда зависело всё, от понимания друг друга и от того, как каждый выполнял свою работу. От того, что нужно доверять, практически свою жизнь – другому человеку. Да, эти впечатления остались с нами навсегда и дали нам немало.
Константин, наверное, был единственным, кто в этой истории ощущал себя как рыба в воде. Конечно, не понимая, что происходит. Просто он был само действие. И если что-то происходило, то уж однозначно это шло и через него. Он просто не мог стоять в стороне – что бы ни происходило.
ГЛАВА 8. КОГДА ОНИ ПРИШЛИ…
Когда они пришли в первый раз, я даже не обратил никакого внимания, насколько они серьезны. Я тогда жил в одной маленькой европейской стране. И общий уклад жизни располагал к тому, что бы ни воспринимать приход, кого бы то ни было, за что-то, что может осложнить жизнь.
Просто пришли трое, в серых костюмах, назвались по именам, отчествам и начали спрашивать меня о моих одноклассниках.
Русскоговорящих в этой стране хватало. Так что, это не вызвало у меня ни малейшего намека на проблемы. Как нашли меня? Тоже несложно. Я весьма часто общаюсь в Интернете, а там все просто. Ну и, в конце концов, есть всевозможные регистрации. Сейчас нет проблем найти человека.
Я, конечно, всё, что помнил – рассказывал. Правда, старался не заострять детали и пытался обходиться без лишних имен. Зачем моим одноклассникам какие-то лишние проблемы. Так общие факты, которые можно было узнать и из других источников.
Эти люди, могли быть родственниками одноклассников, или какими-нибудь журналистами.
Ни адресов и даже конкретных дат я не называл. Так просто пообщались, вспомнили каких-то общих знакомых.
Но когда они пришли во второй раз. Я уже обратил внимание на их серые костюмы и на отсутствие фамилий. Да и вопросы стали более конкретными.
А встречались мы в каком-то кафетерии.
И я естественно, стал тоже задавать вопросы. Уточняющие вопросы.
– Так с кем же я имею честь?
– И зачем вам, собственно это нужно?
И тут спокойная беседа как-то закончилась. Они извинились и удалились.
Я остался в раздумьях – что бы это все значило?
Но так как продолжения не последовало, то я поставил это странное событие в разряд «необъяснимых» и успешно забыл о нем.
Правда, оказалось, что не навсегда, и даже ненадолго, как я для себя решил.
Примерно через месяц, мне позвонили и сказали, что я должен помнить встречу с Владимиром Ивановичем. А так звали одного из тех троих. Он чаще всего говорил, а иногда и от имени других двоих.
Ну, я и ответил, что помню, и что встреча оказалась какой-то скомканной. И поэтому как бы ни горю желанием продолжать в том же духе.
На что мне ответили, что у Владимира Ивановича были на то веские основания и сейчас этим делом занимается: – тот, кто вам звонит. Поэтому ему очень нужно со мной встретиться.
Я уточнил: – а что за дело-то? Ведь не было никакого дела. Была просто беседа-воспоминание о моих одноклассниках.
– Вот давайте встретимся, и я вам все объясню.
Сказал тот, кто звонил.
– Меня зовут Марат Камчаткин. И мне очень нужно с вами встретиться.
ГЛАВА 9. СНОВА ЛЮСЬКА.
Сколько я для неё совершил подвигов. Конечно детских подвигов. Наивных и глупых подвигов, с точки зрения этого слова. Ведь подвиг – это что-то героическое, самоотверженное, во имя высоких идеалов и справедливости.
Подвиг, это совсем не то, что я совершал для Люськи.
Но для меня это были подвиги. Потому, что это были героические поступки для мальчика в возрастном интервале от восьми до шестнадцати лет.
Я помню в первом классе, совсем немного прошло времени от того злополучного дня первого сентября, когда мы вместе в первый раз вошли в школу и сели за одну парту. Узнав, что у неё день рождения, я принял решение пойти и поздравить её с этим праздником.
Представьте себе, что меня не звали, и я не знал, будет ли она праздновать, и кто у неё будет на этом дне рождения. А я естественно должен быть нарядно одет, и с цветами, и с подарком.
Ужас просто какой-то. Но я должен был это сделать, во-первых, что бы ей было приятно, а во-вторых, мне очень хотелось увидеть её нарядную и радостную.
Да, это был подвиг.
И я пришел, и дверь открыла её мама, и сказала:
– Людочка, а к тебе ещё гости, и это мальчик.
Я готов был просто сгореть от стыда, тем более, когда выяснилось, что там были одни девчонки. Но, я героически все это выдержал и смотрел, какая она была довольная и гордая перед другими девчонками, что к ней пришел мальчик.
Следующим подвигом стало мое выступление на каком-то празднике, где ученики должны были показать свои умения в каком-нибудь виде искусства. Танцы, песни, стихи и все, что угодно.