Школа на горке
Шрифт:
А в Москве прошло вот уже сколько лет, он уже девятиклассник, и ни разу не встретил ее. Тогда он решил, что он Лиле не нужен. Зачем ей, такой необыкновенной девочке, он, совершенно обыкновенный? Конечно, не нужен. И он стал стараться пореже вспоминать ее. Постепенно девочка в синем сарафанчике превращалась из реального человека в мираж, в видение. То ли было, то ли не было, то ли помнится, то ли приснилось.
А закат разгорается во все небо, и вода в речке стала клюквенного цвета, и белые ободки вокруг церковных окон порозовели. А от кирпичной стены тянет теплом, как от печки.
— Юра! Я иду, смотрю —
Высокая вытянулась Валентина, а лицо все такое же, почти детское. А может быть, просто привык он к ней и перемен не замечает.
— На, возьми. — Она достает из сумки крупное, в два кулака, желтое яблоко. — Я у школьной сторожихи Мавры яблоки покупаю, и дешевле и отборные — белый налив. А ты, Юра, чего опять тут сидишь?
Он откусывает от яблока, вкусно. Как ответить на вопрос Валентины, почему он любит тут сидеть? Потому что здесь закат, и теплая стена, и речка, и тихо, и весело возятся у реки ребята со своими тритонами. И хорошо думать, вспоминать, мечтать. Разве это можно объяснить? Да еще такой неромантичной девочке — Валентине. Всегда она с сумкой, всегда куда-то несется.
— Так просто сижу, Валентина.
— А я побегу. Бабушка ждет, она терпеть не может, когда меня долго нет. Скучает, наверное.
— Конечно, иди, Валентина. Спасибо за яблоко.
— Пойду, Юра, надо идти.
Странная какая-то сегодня Валентина.
* * *
Борис идет из школы и смотрит по сторонам. Сегодня у него хорошее настроение, — может быть, потому, что солнце светит и освещает сугробы, а они сверкают, и во дворе светло и весело. А может быть, потому, что Галина Николаевна похвалила его сегодня. Он прочел стихотворение о весне, а учительница сказала:
— Видишь, Борис, можешь, когда хочешь. С выражением читал и не сбился ни разу.
Мало ли причин для хорошего настроения может быть у человека? Вот бежит через двор знакомая собака Сильва. Он ее часто видит. Борис зовет:
— Сильва! Сильва!
Собака охотно подбегает к нему, тычется носом в ладонь, а нос у нее холодный, мокрый, очень приятный.
Борис гладит шелковую спину:
— Сильва, Сильвочка, умная собака, хорошая собака.
И собака виляет коротким хвостом, повизгивает от признательности. У Сильвы волнистые длинные уши, большие желтые глаза, гладкий лоб, она прыгает вокруг Бориса, и уши покачиваются, как локоны у старинной дамы.
Незнакомая девочка качается на досках, которые на днях привезли и свалили у стены. Девочка прыгает, доски гремят, Сильва лает и носится кругами по двору. Борис положил портфель на снег и стоит посреди двора. Это чужой двор, Борис иногда ходит через него, а иногда улицей, когда какое настроение. Хорошо, что сегодня ему пришло в голову пойти двором. Вот и Сильву встретил. Интересно, страшно этой девочке качаться на досках? Доски новые, желтые, пахнут сосновым лесом. А девочка, пожалуй, не боится прыгать там, на самом верху. Набекрень съехала растрепанная ушанка, портфель с красными бабочками на крышке валяется на снегу, а она все скачет и скачет, гремят доски, — того и гляди, развалится вся куча.
— Анюта! Перестань сейчас же! — кричит с балкона женщина.
— Ладно! — отвечает Анюта и продолжает прыгать.
Борис сам не заметил, как подошел вплотную к доскам. Еще сильнее запахло смолой. Жалко, если из этих замечательных досок что-нибудь построят, лучше бы они лежали тут всегда.
— Залезай сюда! — зовет сверху Анюта. — Боишься? Так и скажи! Эх ты!
Сильва громко лает, задрав острую морду. Дамские локоны раскачиваются сильнее.
— Боится! — дразнит Анюта Бориса. — Ну залезь, залезь!
— Нисколько я не боюсь, чего бояться? Я недавно в помойку упал и то не боялся.
— Ну? — Анюта весело удивилась, перестала прыгать, наклонилась и смотрит сверху на Бориса. — Ты? Не хвастаешь?
И она заливается смехом на весь двор. Борис не знает, почему смеется Анюта, но ему не обидно от ее смеха. Хотя, наверное, с помойкой получилось глуповато — нашел, чем похвалиться. Думал сказать, как вместе со своим другом из пятого класса ходил на серьезное задание, а получилось совсем другое. Так часто бывает, Борис давно заметил: хочешь сказать одно, а скажешь совсем другое. Анюта так весело смеется, что Борис начинает хохотать вместе с ней.
— Анюта! А почему у тебя такая растрепанная ушанка? Ну почему, почему?
— А потому, что я на ней с горы катаюсь! Вот почему!
Ну до чего смешная девочка эта Анюта! И Борису совсем не хочется идти домой.
— Анюта! Сколько мне ждать? —кричит женщина с балкона.
— Иду, мама! — и села на теплые доски.
Сильва подбегает к ней и тычется носом в ладони.
— Сильва — хорошая собака, прекрасная собака, умная собака, — приговаривает Анюта и треплет шелковые уши.
— Ты в какой школе учишься? На горке? А я в спортивной. Сказать, почему? Мама считает, что у меня избыток энергии, ее надо использовать в мирных целях, так считает мама.
— Анюта! Я сейчас с тобой по-другому поговорю! — несется с балкона.
— Пугает, — машет рукой Анюта, — ничего не будет. А тебя как зовут? Борис? Ты в первом? И я в первом.
Вдруг Анюта перестала разговаривать, и какое-то новое выражение появилось в ее коричневых глазах.
Через проходной двор идут Лена и ее бабушка. Лена держит бабушку под руку. У Лены аккуратный бант выглядывает из-под аккуратной вязаной шапочки. И пальто у Лены застегнуто на все пуговицы. Бабушка у Лены толстая, важная, с тяжелыми щеками. Лена несет свой портфель, а бабушка несет хозяйственную сумку. Все как полагается.
Бабушка увидела Анюту — распахнутое пальто, растерзанная шапка, вымазанные мороженым щеки. Посмотрела бабушка, прищурилась и отвернулась.
— Борис! — громко сказала Лена. — Здравствуй!
— Давно не виделись, — буркнул Борис тихо, он не хотел, чтобы услышала бабушка.
— Бабушка, этот мальчик сидит со мной за одной партой. Я тебе говорила, он раньше плохо учился.
Бабушка смерила Бориса взглядом И еще больше поджала губы. Теперь губ совсем не стало видно, только щеки и подбородок. И сощуренные глаза. Борис понял, что он бабушке тоже не понравился. Он нисколько, не огорчился из-за этого, пусть себе идут мимо, и Лена и ее бабушка.