Школа над морем
Шрифт:
– Да что с тобой, Олег? Ты сегодня сам не свой! – Мать ласково приложила ладонь ко лбу сына. – И лоб будто горячий. Уж не простудился ли?
Олег едва успевает перевернуть страницу и закрыть письмо. Мать не замечает ничего.
– Такая теплая зима была в этом году – и вот, извольте, сразу и снег и шторм, - отзывается отец. – Ну, ничего: после бури рыба еще лучше ловиться будет. Это уж дело верное, сам убедился.
Он говорит о своих рыбацких делах, рассказывает о лучшем бригадире артели Марине
Олег уже двадцать раз успел прочесть записку, выучил ее наизусть и теперь уже знает наверное, что письмо и в самом деле прячет в себе самую настоящую тайну.
Олег чувствует себя героем. Он с жалостью и чуть-чуть с пренебрежением думает о своих товарищах. Несчастные зубрилы! Разве кто-нибудь из них способен по-настоящему на геройский поступок? Ну, взять хотя бы Сашка Чайку! Он думает, что если он отличник, да еще и стихоплет, так он уж и первый в классе! Зубрила! Непонятно только, почему с ним так дружит Галина Кукоба. Подумаешь, нашла приятеля!
Воспоминание о Гале дает новое направление Олеговым мыслям. Подождите, будет время, все узнают, кто такой Олег Башмачный! И тогда, небось, и сама Галя не будет отворачиваться от него. Она подойдет к нему первая и спросит... А о чем она его спросит Ну, хотя бы о том, какие задачи надо решать на завтра: Но Олег-то будет знать, что это только предлог! Предлог, чтобы подойти к нему заговорить с ним, с героем и храбрецом! И тогда он ответит ей: «А почему ты спрашиваешь меня об этом? Ведь ты же можешь спросить Сашка Чайку! Ведь он же отличник, а я... Что я такое» И Галя непременно покраснеет и ответит ему тихо-тихо: «Ты герой, и я хочу дружить только с тобой!»
Короткие строчки найденного письма мелькают у Олега перед глазами. Он видит их, пусть письмо и запрятано между страницами задачника. Ему кажется, что он видит их сквозь эти страницы, сквозь толстую корочку переплета.
Нет! Медлить нельзя! То, про что узнал Олег, требует о него решительных действий. Но действовать нужно будет обдуманно и осторожно. Может быть, лучше всего по ночам, чтобы ни одна душа не могла догадаться, в чем здесь дело, о чем идет речь в этом письме...
Нелепый звук за окном заставляет Олега тревожно насторожиться. Ему кажется; что кто-то осторожно царапает стекло.
Отец тоже слышит этот звук и, отложив в сторону раскрашенную рыбу, спрашивает:
– Слышите?
– Может, это кошка?- отвечает мать.
Но теперь уже слышно ясно, что стучат в окно.
– А ну-ка, посмотри, Олег, кто там, - говорит отец и встает со стула.
Олег подходит к окну и смотрит в него. И сейчас же отскакивает назад.
Под окном стоит старый Кажан. Он поднял руку и, будто когтями, царапает согнутыми пальцами оконную раму.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Мать
Галя подошла к дверям и прислушалась. Мать попрежнему ходила из угла в угол, как будто какие-то неотвязные мысли не давали ей покоя. Мягкий ковер на полу делал ее шаги глухими, еле слышными, но Галя уже хорошо знала это звук за закрытой дверью, в комнате ее матери.
Девочка постояла, послушала и, вздохнув, отошла к этажерке, где лежали ее книжки и тетрадки. Она взяла учебник географии и села к столу.
Девочка смотрела в книжку, но в глазах ее стояли слезы, буквы расплывались, читать было невозможно.
– А мама все ходит и ходит – прошептала девочка.
В комнате, кроме нее, не было никого, но Галя говорила вслух, будто хотела рассказать кому-то о всех своих огорчениях.
– Мама уже и на меня стала покрикивать. К себе не подпускает!
Это началось совсем недавно. Еще осенью мать была такой веселой и здоровой. Тогда она ходила купаться к морю, хотя вода с каждым днем становилась все холоднее и холоднее и птицы уже улетали в теплые края за море. А когда задули осенние ветры, она и загрустила.
Раньше она всегда-всегда ходила смотреть, как выходят в море рыбачьи баркасы, как надуваются белогрудые паруса. Даже ветры она научилась называть по-рыбачьему. Знала, когда будет «молдаванка», когда «широкий», ветер с моря.И даже северо-западный «кимбур» любила мать, хоть рыбаки и сердятся на него: нельзя при этом ветре итти в море.
А потом все переменилось. Мать не хочет больше жить здесь, над морем, она хочет вернуться в Москву, откуда вся семья доктора Кукобы приехала два года тому назад в Слободку.
Галя помнит, как за обедом мать неожиданно сказала отцу:
– Ну, что же, ты думал о том, что я говорила? Больше здесь я жить не буду!
И она рванула воротник, будто ей нехватало воздуху, положила вилку, и встала из-за стола.
Она заперлась в своей комнате и целый день не выходила оттуда. Галя слышала, как мать ходила из угла в угол, вот так же, как она ходит сейчас. Поздно вечером отец вернулся из больницы, и Галя слышала, как он долго ласково уговаривал мать, но мать отвечала одно и то же:
– Я не могу, не могу!
Галя снова прислушивается. На дворе свистит ветер, и где-то далеко глухо шумит море.
Раскрытая книжка лежит на столе, но девочка не может собрать своих мыслей. Ей до боли жаль мать. И почему это она все ходит и ходит?
Девочка вскакивает и подбегает к окну. Мимо дома прогремели колеса, кто-то остановился у крыльца. Обычно крыльцо хорошо видно из окна, но сейчас уже темно, и Галя напрасно всматривается в темное окошко. Наверное, это приехал отец. Да, это он! Это его шаги! Он входит в переднюю и сбрасывает пальто.