Школа наемников
Шрифт:
— Ыгы, — потряс головой Рыло.
Кир пополз к скале, Гус забился меж двух камней и в щель просунул ствол обреза. Заранее договорились: Гус снимает Артурку, Кир — Лекса. Стрелять надо одновременно, когда Кир подаст знак. Гус прилег, поймал цель на мушку… А ведь парню и правда плохо! Покачивается, рожа белая с зеленцой, весь в поту. Лексу хоть бы хны: сидит на камне, одной ногой в землю уперся, вторую поджал. Эх, можно было догадаться: Лекса не выгнали, он на задании! Вон какие у поганца ботинки, с коваными носами. Да такое добро на входе наемники сняли бы, босиком бежал бы по раскаленной земле. Но ведь
Не подозревает Артурка, как приятель с ним поступить собирается! Расстроится, наверное. Жаль, не сказать ему об этом, а приятно было бы на его морду посмотреть…
Кир все не мог занять удобное положение, возился, ерзал, беззвучно ругался. Наконец устроился, посмотрел на Гуса — тот положил палец на спусковой крючок, — взял паузу и кивнул…
Наваждение рассеялось, Артур вцепился во флягу, напился и потряс головой. Мир окончательно вынырнул из буроватого марева, но воспринимался урывками, застывшими болезненно-яркими картинками. Изменилось восприятие. Он чувствовал, как шевелится каждый волосок, как спускается по виску капля пота, как касается кожи едва ощутимый ветерок. Небо буровато-зеленое, камни — коричневые. Вот распласталась похожая на задницу тень от двух сросшихся камней, в середине — щель, там чтото ворочается. Мутафаг?
По спине продрал мороз, Артур сбил Лекса с камня с воплем «Ложись!», в тот же миг одновременно грянули два выстрела. В голове как граната рванула, Артур приник к земле, сжал виски. Рядом засел Лекс — губы в нитку, у переносицы складка, — ловит врага в прицел. Но и противник не спешит подставляться, укрылся за камнями. Пальнул Авдей, затем Петр. Артур потянулся к пистолету и заметил, что рана, которая только схватилась корочкой, кровоточит. Стреляли самодельными патронами — куском железки распороло кожу.
«Хауда» норовила выскользнуть из руки, пальцы не слушались. Насмотревшись на потуги Артура, Лекс крикнул:
— Авдей, Петр, прикрывайте меня!
Бахнул карабин, застрочил отобранный у Гуса пулемет, Артур видел, как зигзагом бежал Лекс, как он откатился правее камня, похожего на задницу, выдернул чеку и швырнул гранату. Артур закрыл уши. Рвануло, подбросив землю в воздух. Лекс присмотрелся и снова открыл стрельбу.
— Выкидыш ползуновый! — разорялся он, строча из автомата.
— Рыло! Порось! Туда стреляйте, вверх! — донесся до боли знакомый голос.
Пошатываясь, Артур подобрался к Лексу, выглянул из укрытия.
— Чего приперся? — Лекс усадил его. — Еле на ногах стоишь. Гус там с… Предал он нас, короче. Прибился к банде. Соблазнил обещаниями, рассказал, сколько у нас оружия. Он умеет убеждать. Надо было его… — Курсант дал очередь, сплюнул. — Сразу кончать.
Подбежали Авдей с Петром.
— Они за нами пойдут? — спросил Авдей.
— Надо следить, чтоб не подкрались. — Лекс выглянул еще раз. — Их шестеро, вооружены плохо, патроны самодельные. Но если в упор выстрелят, смерть будет долгой и мучительной. — Он сел рядом с Артуром, похлопал его по плечу: — Спасибо, ты мне жизнь спас… уже вроде бы дважды. — Криво усмехнулся. — Я ж не расплачусь!
— Выведешь меня потом отсюда по скалам, — прохрипел Артур. Мир снова начал кружиться и расплываться.
— Обещаю
Артур отчаянно тер глаза, перед которыми колыхался туман. К горлу подкатила тошнота, он отполз в сторону, и его вывернуло. Еще и еще. Казалось, кишки вместе с желудком вот-вот выпрыгнут.
— Хорофо, — донесся голос Орва, — так иф него выходит яд.
Гус скатился по насыпи и выругался. Зосины четверняшки как привязанные следовали за ним, пыхтели. Стоит ли ради мести жертвовать жизнью? Вот уж вряд ли.
Кир остался наверху, крикнул:
— Куда-а?! Ну-ка вернись!
«Ха. „Вернись“. Раскомандовался». Гус прикинул, не приказать ли своим мальчикам щенка пристрелить… Нет, незачем. Бесполезная трата патронов, и неизвестно еще, как Омега отреагирует на смерть курсанта. Может, зачистку проведет. Гус вдруг понял, как ему все надоело: мальчишки, играющие с чужими жизнями, «высота» эта, мифическая облава. Он хотел только уйти. Уж мутант с ним, оружием, с силами потраченными! Уйти живым. И чтобы его оставили в покое. Скоро ручьи обмелеют, зверье уйдет, пропитание кончится, надо успеть еды запасти, пещеру подготовить. Пора домой.
— К ползуну в зад! — сообщил Гус омеговцу с нескрываемым удовольствием. — Я не самоубийца, юноша! Сам под пули лезь! А мы с мальчиками уходим!
Кир потерял дар речи: открывал и закрывал рот, хлопал глазами. Потом на заднице съехал к Гусу. Мальчики насторожились, но «дядя» покачал головой: не стрелять, ничего он нам не сделает.
— Т-ты… — Кир еле сдерживался, чтобы не закричать. — «Мясо»! Тупое «мясо»! Вперед! Вперед, я сказал! Ты же обещал! Ты же… — Он заплакал.
Гус знал такие слезы: злые слезы беспомощности. Но сочувствия щенок от него не дождется, хоть весь на сопли изойдет. Человек разумный — прежде всего человек эгоистичный. Высокими идеалами бредят юнцы. А взрослый не позволит ни ненависти, ни мести затуманить свой мозг. Выживание — вот единственная достойная цель. Кому ты будешь нужен, если умрешь? Ничего этого Гус не сказал — он не собирался метать золото перед ползунами.
— Мы же договорились! — взмолился Кир. — Я тебе помогу, ты — мне! Я же один…
— А мне плевать, — пожал плечами Гус. — Мы с мальчиками уходим. Нам жить нужно. Правда, мальчики?
— Ыгыыы, — согласился Жирный и широко улыбнулся.
Зубы у него были кривые, черные. Не хватает мальчикам заботы, а в рационе точно овощей недостает, небось одно мясо жуют, без присмотра-то. Ну, ничего. Этим Гус озаботится. Не пройдет и сезона, как мальчики будут здоровыми, а там, глядишь, и поумнеют. Одичали совсем…
— Я… — У Кира кончились аргументы или он понял, что убеждать Гуса бесполезно. — Я все понял. Ну ты и скотина! Даже не «мясо», а… а…
— А ты не обзывайся, — ласково попросил Гус, — а то мои мальчики нервничают.
Кир покраснел. И так был не бледен — поди побегай по жаре, — а стал и вовсе пунцовым. Рыло, умница, подскочил к нему и несильно стукнул кулаком в живот. Омеговец сложился пополам. Рыло вырвал у него из руки пистолет. Братья расхохотались, Гус умилился.
Так, чтото Жирный нехорошо топор гладит. Соскучился, наверное, по смертоубийству.