Школа остроумия, или Как научиться шутить
Шрифт:
удовлетворительное самочувствие в далеко не
удовлетворительной ситуации.
Юмор ситуации и юмор
характера
Следует различать эти два вида юмора.
В первом случае юмор улавливается только зрителями, а
действующие лица сами остаются вполне серьезными.
Во втором случае юмор улавливается одним из
действующих лиц и уже через его восприятие доходит до
читателя.
Приведу
Юмор первого типа мы находим у Джером К. Джерома в
книге "Трое в одной лодке". Все действующие лица сохраняют
полную серьезность, и читатель сам — с помощью автора —
проделывает всю работу по отысканию смешного. А вот Илья
Ильф и Евгений Петров наделили чувством юмора своего героя,
и многие смешные черточки читатель как бы видит глазами
Великого комбинатора.
Таким образом, можно дать следующее определение.
Остроту создают (работа остроумия), а смешное
находят (функция чувства юмора).
В остроумии можно выделить два основных компонента—
способность к избирательным ассоциациям и к мгновенной
критической оценке собственной речевой продукции. Однако
остроумие проявляется не только в создании остроты, но и в ее
восприятии, оценке. Рассмотрим элементарную и весьма
распространенную ситуацию — восприятие анекдота.
Анекдот — это короткий рассказ, устный или письменный.
После краткой экспозиции излагается заключительная мысль, для
уяснения которой требуется некоторое усилие, умственная
работа. Если мысль эта станет сразу же ясна или, напротив,
понадобится слишком долго доискиваться до нее, то эффект
остроумия в значительной мере ослабеет, а иногда и вовсе
улетучится. (Вспомните замечательную миниатюру М.
Жванецкого "Авас".)
Случаи, когда острота "доходит" до слушателей спустя
несколько дней и вызывает смех, не так уж редки. Но все же
существует некоторое оптимальное время "уяснения". Можно
возразить на это, что время реакции (или время уяснения
остроты) зависит от способностей и подготовки слушателя.
Верно. Оценить остроту, воспринять ее соль — это не пассивный
процесс, а активная работа мышления.
Чтобы оценить шутку, — для этого тоже нужно
быть остроумным.
Но это остроумие уже другого рода, если можно так
выразиться, остроумие восприятия, и оно отличается от
творческого остроумия, которое требуется, чтобы шутку создать.
И это "остроумие восприятия" неодинаково у разных людей.
Поэтому одна и та же шутка одному кажется пределом
остроумия, а другого заставляет недоуменно пожимать плечами.
Марк Твен в очерке "Публичные чтения" рассказал, как, путешествуя по Европе и выступая с чтением юмори-
стических рассказов, заметил любопытную вещь: один из
рассказов иногда вызывал гомерический хохот, изредка —
недружелюбный смех, а иной раз реакции вовсе не было, не
удавалось вызвать даже подобие улыбки.
Оказалось, что все зависело от того, какую паузу он
выдерживал перед последней фразой рассказа. Если он угадывал
паузу точно— все оглушительно смеялись. Если чуть-чуть не
додерживал — то смех был не столь громким. А если пауза
оказывалась хоть немного длиннее— никто не смеялся, эффект
пропадал.
Однажды, давным-давно, я, молодой еще писатель-сатирик,
наблюдал, как спорили два гиганта — легендарный конферансье
Петр Муравский и не менее легендарный уже в те годы писатель
Михаил Жванецкий. Они "строили" график шутки, или, как
называют шутку на эстраде, репризы. Муравский чертил на
бумаге график: "Вот так должно быть. Сильная шутка, смех,
аплодисменты, потом спад, потом пауза, подготовка, что-то не
очень важное и неожиданно опять всплеск! Вот так должно быть!
Вот так!". "А вот позвольте не согласиться! — Жванецкий
азартно хватал ручку и начинал чертить свой график. — Вот
шутка, смех в зале, теперь короткая пауза и сильнейший всплеск,
чтобы добить слушателя! Вот так! И только так! И только потом
пауза... Только потом!". Муравский: "Но позвольте! А когда же
они будут отдыхать?!". Жванецкий: "Они сюда смеяться пришли, а не отдыхать!".
Есть еще один любопытный нюанс, связанный с
восприятием остроумия.
В мировой литературе есть множество блистательных
острот, настоящих жемчужин. Но когда их сводят воедино,
издавая сборники, то, как правило, такие коллекции острот не
очень привлекательны, читаются с трудом и быстро надоедают. И
происходит это потому, что наш мозг "тормозит" при постоянном
и длительном давлении и реакция на раздражитель угасает. Это я
так доходчиво попытался объяс-
нить то, что доказал академик И.П. Павлов. Можно
восстановить угасшую реакцию только после некоторой паузы,
т.е, отдыха. При этом отдых не должен быть пассивным —
нужны другие условные раздражители.
Непрерывный поток острот вместо смеха начинает вызывать