Шрифт:
Глава 1
Мое радостное настроение не портил даже моросящий летний дождь, так некстати начавшийся во время сдачи экзамена. Сегодня сдал экзамен по последнему из трех «столбов» технического ВУЗа — детали машин. И даже получил оценку «хорошо», правда первые два «столба» — теоретическую механику и сопротивление материалов или как мы их называли теормех и сопромат — сдал на «отлично». Честно сказать, я не понимал тех, ко считает эти предметы очень сложными, что там такого сложного? Если есть пространственное воображение, то ничего тяжелого для понимания нет! Взять теормех — неужели так тяжело представить себе фигуры в пространстве и как они пересекаются, если одну вложить в другую или проткнуть ту? У меня с этим никогда никаких проблем не было. Пирамида там вонзается в конус или обыкновенный куб пытается слиться с додекаэдром, или шар с параллелепипедом — что там сложного? Нарисовал линии пересечения, изобразил их проекции и получил зачет. Или взять сопромат — что там тяжелого
Познакомился я с Сашкой в начале учебного года, причем до невозможности банально: «Девушка, подскажите, пожалуйста, где находится дом номер двенадцать». Удивительным было то, я действительно искал этот дом, ведь там у нас намечалось отмечание начала учебного года. У одного сокурсника родители еще не вернулись с южных стран, и мы решили отметить у него, а не искать кафе или ночной клуб. И хотя я вообще не употреблял спиртного, но ни разу не отказывался от подобных встреч, где меня постоянно пытались приучить к напиткам с градусом. Меня же от одного вида спиртных напитков тошнило, и мне как-то не хотелось проверять что будет в самом деле, если я что-нибудь выпью. А тогда я уже опоздал и, чтобы не усугублять свое положение, старался побыстрее найти дом. Спрашивая ее, я осматривался, пытаясь отыскать номер дома, на углу которого мы находились.
— Ты всегда так знакомишься с девушкой? — немного грубовато ответила она.
Я поднял на нее глаза и мир вокруг замер. Правильный овал лица, на котором выделялись серые глаза, с небольшим прищуром смотревшие на меня, чуть вздернутый носик, полюбились мне в один миг. Ее лицо не портила даже усмешка. Чуть рыжеватые волосы падали ей на плечи, лишь немногим опускаясь ниже. Наваждение продолжалось всего ничего, но по моему субъективному времени, казалось, прошло не менее нескольких минут.
— А? Нет, — наконец-то вышел я из ступора, — Просто там друзья уже празднуют, а все не могу найти этот долбанный дом.
Она чуть насмешливо посмотрела на меня, видать поняла какое впечатление произвела, и со словами «Пойдем, покажу» развернулась и пошла туда, куда шел и я. По иронии судьбы она проживала в том же доме, только в другом подъезде. По дороге мы немного разговорились и даже чуть рассказали о себе, хотя идти оказалось всего ничего. Уже прощаясь спросил у нее телефон, особо ни на что не надеясь, но она, как ни странно, сообщила его. Правда, перед этим типа «помучила» меня, задумавшись на несколько секунд. Вот с тех пор мы вместе, хотя все мои друзья и приятели в один голос спрашивают зачем я с ней встречаюсь, и что я в ней нашел и, как будто бы, видели ее с другим, да еще и не одним. Но я-то знаю, что он просто мне завидуют. Вот это и есть причина, из-за которой я этот экзамен сдал хуже предыдущих. Я набрал номер моей девушки.
— Привет, Саш, — радостно поздоровался с ней, — я уже освободился. Когда встречаемся?
— Привет, сейчас не могу, — с отдышкой ответила она, — Давай вечером, я позвоню тебе позже.
Вечером, так вечером, значит, сейчас займусь своими делами. До вечера время тянулось невыносимо долго, и я наконец-то дождался и с прекрасным настроением пошел на встречу. Июньский поздний вечер в Санкт-Петербурге самая лучшая пора белых ночей, когда пройдешь по Невскому проспекту, затем под аркой Главного штаба выходишь на Дворцовую площадь и застываешь, любуясь на Зимний Дворец, подсветка которого лишний раз подчеркивает его красоту. Выйдя на набережную, полюбоваться зеркальной гладью Невы, по которой курсируют речные трамвайчики, от которых слышен голос экскурсовода, рассказывающего об истории города.
Вот мы и прошлись по такому маршруту, успели до развода мостов перейти на Петроградскую сторону. Куда мы шли, я не знал, сегодня экскурсоводила Сашка. Зашли к какую-то подворотню — хотели перейти на параллельную улицу, но оказались в тупике.
— Вах, дэвюшка, — раздался голос с акцентом, — брасай сваево дурака и иди к настаящим джигитам.
Я повернулся — сзади стояли четыре человека, претендующих на настоящих джигитов. По их настрою я понял, что отступать они не собираются. Присмотревшись, отметил для себя, что кавказцев там всего двое.
— Ребят, — спокойно сказал я, — может быть, мы мирно разойдемся? Зачем создавать проблемы на ровном месте?
— Какой у девушки трусливый ухажер, — скептически проговорил сосед джигита.
Бояться я их не боялся, опасался я другого — во время драки перестать контролировать себя и кого-нибудь убить. Впервые такое со мной произошло в пять лет в детском саду. Там я сцепился с двумя шестилетними мальчишками, отобравшими куклу у моей соседки по лестничной площадке и забросившие ее в кусты. И сам получил, и им надавал. Оттаскивала меня от них воспитатель и как потом сказала моей маме, что я находился в невменяемом состоянии. Следующий раз это произошло через пару месяцев, когда эти же мальчишки, но уже втроем, подстерегли меня во дворе. Они конечно сумели меня завалить, но перед этим я успел им наподдать. Оттаскивала меня какая-то знакомая моей мамы. А вот следующий раз произошел уже в третьем классе, хотя и до этого у меня случались драки, пусть я и не любил драться. Третий случай был уже серьезней — там я не сошелся во мнении с пятиклассником, бесцеремонно отпихнувшим меня. Тут я получил здорово, как оказалось, что он занимается какими-то восточными единоборствами, вот и метелил меня. А потом на меня нахлынуло — налетел на него, что он совсем не ожидал, схватил его за длинные волосы и с такой силой дернул вниз, подставляя колено под его лицо, что не понимал, как вообще не снял с него скальп. Больше я ничего сделать не смог, так как меня оттащил наш физрук, вернее взял меня в охапку и как-то умудрился разжать мои пальцы и освободить волосы пацана. Именно он подробно все рассказал моей маме и дяде, который в это время гостил у нас. Дядька, до мозга костей военный, посоветовал мне заняться самоконтролем, на что я ему ответил, вот займусь каким-нибудь карате, кун-фу или ушу, и покажу всем, где раки зимуют. На это мое высказывание он ответил, что надо обучаться русскому бою, а не всяким там восточным единоборствам. На мое высказывание, что это обыкновенный рукопашный бой, он ответил, что сходишь пару раз и поймешь всю разницу. Пару раз я действительно сходил, а потом только из-под палки, ведь мне намного интереснее было что-то сконструировать. Например, соединить между собой два велосипеда, а между ними сделать сидение, или сделать небольшую ракету, которая нас чуть не убила. Взлететь-то она взлетела, вот только на высоте полутора метров завалилась набок и полетела в нашу сторону. Как мы успели упасть, никто из нас троих не понимает. Периодически меня загоняли на тренировки, слова дяди и тренера «учись контролировать себя», «только полный контроль тела и духа позволит тебе управлять противником» я буду помнить всегда, как и выражение «эпюр Монжа». Но до полного контроля не было еще, ой, как далеко. Поэтому сейчас я опасался именно этого — в тюрьму за убийство как-то не хотелось садиться.
А четверка решила перейти от слов к делу, и направилась к нам.
— Отойди в угол, — сказал я своей подруге, в глазах которой я не увидел страха, но не придал этому значения.
Трое подошли ко мне, а один «нэ русскый» направился к Сашке. Я повернулся в его сторону и хотел того одернуть, как получил удар в правую скулу, что даже отступил. Только успел встряхнуть головой и чуть прийти в себя, как получил удар ногой в живот и согнулся. Вот тут-то это и произошло, но занятия у Тимофея Палыча не прошли даром — я частично осознавал и себя, и ситуацию. Поймав руками чью-то правую ногу, которая должна была меня ударить в лицо, я резко развернул ее против часовой стрелки, с удовольствием услышал хруст костей. Поднялся и оказался лицом к лицу перед вторым смертником, теперь я это точно знал, что буду бить насмерть. Посмотрел в его глазами увидел, что он вот-вот ударит меня, дернулся, как учил меня Палыч, и его кулак проходит в сантиметре от моего лица. Делаю шаг вперед и правой рукой хватаю его за горло, впиваюсь пальцами и рывком вырываю его кадык.
— Зарэжу, — слышится сзади.
Успеваю опять дернуться «по науке», правый бок обжигает огнем, взгляд вниз — вижу руку с ножом. Правой рукой прижимаю ее к себе, левой крепко хватаю за запястье и как можно резче разворачиваюсь направо. Опять слышу хруст костей, а затем крик: «Ааааа». Хочу его добить, но меня отвлекает новый крик:
— Сука, падла, бл…, убью.
Последний из «джигитов» направляет в меня пистолет. Опять прибегаю к техникам, показанными дядькой и тренером, а в голове звучат их слова «научишься полному контролю и будешь управлять боем». Вот и сейчас стараюсь скопировать их движения, но у меня, наверное, не совсем получается, так как у меня дергается левое плечо, я даже немного разворачиваюсь, поэтому второй выстрел проходит мимо. А вот сейчас единственный прием, который я изучил досконально — отбор оружия — захватываю его руку с пистолетом определенным хватом, разворачиваю и направляю ему же в лицо, нажимаю на спуск и делаю шаг назад. Падение последнего из четверки сопровождается визгом Сашки.
— Ты что наделал, козел, придурок, — она падает на колени перед человеком с пистолетом, — Арам, Арам, ты меня слышишь.
А у меня молнией проскакивает догадка и все становится на свои места. Правы оказались мои друзья и приятели, ой, как правы. Вспомнил ее подругу, которая дружила исключительно с не русскими, и после каждой длительной встречи с ней у Саши начинались истерики и находилось много претензий ко мне. И все они начинались словами: «Я считаю, нам не стоит продолжать наши отношения». Понятие «шоры на глазах» я испытал на себе. Обращаю внимание на мою, теперь уже бывшую, подругу, схватившую выпавший пистолет и направившую его на меня. А я стоял в ступоре от осознания своей ошибки, как пришибленный, и даже не попытался уклониться.