Школа жизни

Бурнашова Виктория

Нолан посмотрел на меня в ожидании каких — нибудь слов. Я сглотнула.

 — Я.очень рада…познакомиться с вами, — выдавила я из себя с заметным усилием. Мне действительно было тяжело говорить. Меня за это наказывали и очень сильно, а теперь мне надо снова это делать. Женщина, которая поприветствовала нас самой первой смотрела не на мой внешний вид и не на моё лицо, её взгляд был устремлён на мою шею. Что?..Вспомнила. Катерина схватила меня за горло в здании суда, после того, как все разошлись. Так и думала, что синяки остануться. Вы бы видели мою спину…там -то Катерина со стеком практиковалась, когда я отказывалась смотреть на её убийства.

 — Ну и чего мы стоим на улице? — усмехнулся Нолан, — Заходите в дом, а то холодает уже.

Мы неровным строем начали заходить в открытые стеклянные двери. Меня, как новенькую пустили вперёд, но я услышала разговор Нолана

и какой — то женщины:

– …Он приехал? — тихо и серьёзно спосил Нолан.

 — Да, ещё днём, — отозвалась женщина.

 — Как он?

 — Он…не выходил из своей комнаты.

 — Кто — нибудь пострадал?

 — Нет, он просто прошёл мимо нас и отправился на свой этаж.

О ком они говорят? Тут кто — то есть опаснее Нолана? Держите меня, пока я в обморок не шлёпнулась. Уайт, Уайт…Арчи Уайт. Нолон и Арчи родственники?!! Не может быть! Может, просто совпадение? Или однофамильцы?

7 Глава

Девушка с рыжими волосами собранными в две косички вела меня в мою комнату. Я не стала спрашивать, почему мне предоставлена собственная комната. Я думала, что все спят в одной комнате, как и мы…но пройдя до конца коридора мы остановились около тёмно — коричневая дверь с медной ручкой.

 — Эта твоя новая комната, — оповестила меня девушка по имени Амис. Она смотрела на меня с таким непердаваемым интересом, будто я не человек, а собака говорящая. Я потянула ручку и открыла дверь. Очень мило. Большая комната, чуть поменьше той в которой мы жили сначала большой оравой, а потом в пятером. Слева широкая кровать застеленная двумя покрывалами: красным и коричневым. Справа большой комод для вещей и полочки на стенке. Чуть подальше справа находятся две двери. А противоположной стены почти нет её занимает огромное окно во всю стену, но снизу в тридцати сантиметрах от пола находится широкий подоконник заваленный разноцветными подушками. На полу круглый ковёр в форме музыкальной пластинки. Ещё эти лёгкие чуть зеленоватые занавески придают какой — то комфорт.

 — Нравится? — спросила Амис, — Я тут сама подбирала шторы и коврик. А вон там ванная комната, ты можешь там постирать и сразу же погладить свои вещи. А за другой дверью туалет.

Девчонка вся цвела, как майская роза. Она так искренне мне улыбалась, что я чуть ли ей ы рот не заглядывала. Может, он им какую — то травку даёт? Ну, чтобы стресс снять? Или это гипноз?

 — Спасибо, — медленно проговорила я, — Всё очень красивое.

Мы стояли рядом, но были противоположностями друг друга: она вся светилась от счастья, а я наобарод больше хмурилась или наобород брови поднимала, но ещё ни разу не улыбнулась. Мне не было ни счастливо, ни радостно, ведь это новый Вампир и я не знаю какой он жестокий на самом деле.

 — Нолан привёз тебя из.? — она выразительно посмотрела на меня, прелогая продолжить. А я откуда знаю? Она хочет узнать город или место?

 — Из Зала Суда, — чуть подумав сказала я. Амис задумалась и начала что — то прикидывать.

 — А город?

 — Простите, но я не знаю города, — я по привычке опустила глаза в пол, забыв, что передо мной не Вампир, а обычная человечская девчонка, которая просто демонстрирует своё любопытство.

 — Как же это? А где ты родилась? Где жила? Где ты устроилась на работу к Вампирам? — её вопросы посыпались на меня. Я расстерялась и нахмурилась, пытясь придумать ответ хоть на один вопрос.

 — Я родилась в Детройте, потом жила в Чикаго, а дальше я ничего не знаю, нам не говорили, — честно призналась я.

 — Как не говорили? Это же нарушение всех правил человека! Ты должна была подписать контракт! — воскликнула она. Она так возмущается, будто я к Катерине сама на работу пришла устраиваться, а она такая плохая взяла и официально не трудоустроила меня. Очень мило с её стороны. Я это ценю.

 — Меня лишили прав человека, — говорю я сухо, — И никакой контракт мы не подписывали, просто в бессознательном состоянии давольно трудно что — либо подписывать, — немного грубо съязвила я. Амис посмотрела на меня большими потерянными глазами и пару раз моргнула, пытаясь осмыслить услышанное.

 — Так ты не по своей воле… — начала было она, но я перебила её:

 — Простите, но я очень устала и с вашего позволения я хотела бы лечь спать уже сейчас, — вежливо и серьёзно сказала я. Девушка смотрела на меня с каким — то непониманием и сочувствием.

 — Да, конечно, извини, что отвлекаю, — она быстро помотала головой и выскочила за дверь, но перед тем, как полностью закрыть дверь она сказала, — Мы встаём в восемь утра, я зайду за тобой и помогу тебе собраться.

Дверь полностью

закрылась, отрезая меня от внешнего мира. Я с минуту постояла, просто без мыслей и без движени скорее по привычке, чем от надобности. Неужели я буду тут жить? Хотя, если бы меня привезли сюда как еду, то вряд ли мне предоставили бы комнату. А может, это гипноз? Мне внушили, что всё хорошо и я спокойно живу?.. Но я — то ведьма и эти штучки на меня не действуют, поэтому всё окружающее меня реальность. Я тихонько прошла к кровати и села на самый краешек. Как — то не првычно сидеть на чём — то мягком вечером. В это время мы стоим, а потом ближе к ночи ложимся спать. Сейчас около восьми и я не знаю, чем заняться. Спать хочется, но я сегодня столько стресса пережила, что руки трястись начали, а нужно ещё раздеться и принять душ. Я на негнущихся ногах встала и подошла к одной из дверей. За одной оказался туалет с раковиной и молочным шкавчиком сверху, а за второй был душ совмещённый с ванной, стиральная машинка, сушилка, камод для белья и зеркало. Справа были вешалки на которых висел белый махровый халат длиной до пят и точно такое же полотенце. Справа прямо на камоде лежат какие — то вещи. Они были аккуратно свёрнуты и поглажены. Я осторожно взяла за краешек и приподняла чёрное изделие. Это оказалась чёрная ночнушка из тонкого материала где — то выше колена и на тонких брительках. Вполне скромная и приличная вещица. Думаю, мне подойдёт.Наверное, это мне выделили. Я скинула туфли и встала ногами на пол. Пятки приятно отдалились лёгкой болью, икры расслабились и я почувствовала облегчение. На негнущихся ногах подошла к ванне и случайно обратила внимание на своё отражение. Почти нерастрепавшаяся причёска с объёмом у корней и очень стойкой укладкой, бледное, немного неестественно идеальное лицо, большие светло — карие глаза, длинные ресницы и чёрные тени. Я попыталась улыбнуться, но тот крем, которым мне мазали лицо действительно не позволял пробиваться морщинкам и моё лицо выглядело каменным и каким — то застывшим. Нет, было красиво, но вот это безликое выражение лица пугало и приковывало внимание одновременно. Было такое чувство, что я не человек, а какая — то фарфоровая статуэтка с янтарными камнями вместо глаз. Я принялась расшнуровывать корсет: это не такое лёгкое занятие, как оказалось. Через несколько минут я запыхалась так, будто вагоны разгружала! Никогда не одену корсет! Потом скинула всё остальное и залезла в ванну. Как давно я не принемала ванну…Прошло чуть больше недели, но за это произошло столько всего, что кажется, будто прошол год. Мышцы начали расслабляться и первое время отдавались неприятной болью, но потом вроде всё пошло нормально. Слва на стенке была приделана полочка на которой стояла соль для ванны, шампунь, гель для душа и ещё пара баночек. Я чуть — чуть насыпала соли в воду и блаженно закрыла глаза.

Как же Мэри? Нашла ли она себе новый дом? Надеюсь, ей попался кто — то добрый и отзывчивый. Как она на меня смотрела…такой преданный взгляд пропитанный болью. На глаза навернулись слёзы и я закрыла лицо руками, горько заплакав. Как же плохо.....а вдруг она осталась у Катерины? Что она с ней сделает? Вдруг, сделает безропотную рабыню, которая будет рада отдать жизнь, чтобы накормить очередного клыкастого.

Потом вспомнила Дженни. Она, наверное, всех на уши подняла. Но они меня вряд ли найдут, раз Эмма найти не может, а она не совсем человек. О дяде Грегори и тёте Урсуле я старалась не думать, потому что не могу представить, что с ними. Было очень горько и я плакала, выплёскивая всю боль через слёзы. Сколько смертей я видела за эту неделю?! Пятнадцать?! Двадцать?! Господи, они же убийцы, какое может быть равновесие?! Да я бы поубивала их за всё, что они сотворили! Убивать детей! Сколько же надо иметь злости и сумашествия, чтобы убить ребёнка?!! Он же совсем ещё маленький, не успел даже толком пожить. Я не знала, что делать со всем этим, как справляться. Поэтому я плакала, потом рыдала и под конец немного повыла, пытаясь прийти в чувства и наконец то показать то, что находится внутри меня.

Спустя неопределённое время я помыла голову и вылезла из ванны. Обтёрлась полотенцем и померила ночнушку. Вполне подходит. Сверху накинула халат и пошла спать.

На кровать я завалилась прямо так, даже покрывала расстилать не стала, просто пришла, села, а потом легла. Шевелиться не хотелось, казалось вот сейчас я перевернусь на бок и этот сон закончиться, а я проснусь в доме Катерины, которая каждый день будет мучить меня, пытаясь сделать идеальную рабыню…

....Я открыла глаза, а кругом темнота. Ночь. Я сижу на чём — то жёстком и еле различаю фигуры рядом стоящих деревьев. Что происходит? Тут всегда светило солнце.