Школа жизни

Бурнашова Виктория

 — Она тебя не слышит, — неожиданно сказала девушка в нижнем белье, — Это гипноз, она не помнит и никогда не вспомнит тебя, потому что это запрещено.

Я удивлённо уставилась на говорившую девушку. Она была полу азиткой. Глаза были чуть раскосые и узковатые, но косметика хорошо это скрывала и выглядела она давольно милой. Чёрные длинные волосы были стянуты в высокий хвост. Она сидела, закинув ногу на ногу и подперев голову рукой.

 — Что? — прошептала Джесика, — Милая моя, это я твоя сестрёнка. Ну же, посмотри на меня!

Она

пыталась наклонит голову, чтобы та посмотрела на неё, но девушка сидела не шелохнувшись. Она её сестра?! Боже мой, как же она себя сейчас чувствует?! Я тут же подошла к Джесики и схватив её за плечи с силой подняла на ноги и прижала к себе.

 — Тише, Джес, всё хорошо, — пробормотала я, — Успокойся и дыши. Вдох и выдох, вдох и выдох.

У Джесики началась истерика потому что её дыхание было частым и отрывистым. она пыталась что — то сказать, но из горла вырывались только звуки. Я кребко держала её, не давая лишний раз пошевелиться. Она должна чувствовать опору, когда придёт в себя.

 — Твоя сестра — кормовое животное, а им не позволено иметь память, — отозвалась всё та же азитка, — Мне очень жаль, но это уже не твоя сестра.

Услышав это Джессика как — то странно притихла и обмякла в моих руках.

 — Чёрт! Мэри, помоги мне, — попросила я. Отпраивть сестру на корм? Это хуже наказания. Я бы умом тронулась. Мэри тут же оказалась рядом и, перехватив Джесику за ноги, мы перетащили её на свободный диван.

 — Принеси воды и салфетки, — попросила я и начала дуть на лицо девушки. Мэри прибежала с маленькой бутылочкой воды и стопкой салфеток. Я набрала в рот воды из бутылки и, как из пульвизатора, облила бессознательную подругу. Она тут же распахнула глаза и заозтиралась по сторонам. Я схватила салфетки и тут же начала промакивать воду с лица и груди Джесики. Главное, чтобы косметика не потекла, хотя она же качественная, поэтому не должна, но я всё равно боялась, что всё размажеться.

 — Что случилось? — тяжело дыша, спрашивает она, — Где Мина? Где моя сестра?!

 — Джесика! — вскрикнула я, привлекая к себе внимание, — Тебе нельзя волноваться, поэтому дыши!

Но у неё началась истерика и она снова начала задыхаться. Я размахнулась и ударила Джесику по лицу ладонью. Она вскрикнула и тут же успокоилась.

 — Ты…ты зачем это сделала? — поражённо спросила она, прикладывая руку к пострадавшей щеке.

 — Джес, у тебя была истерика и я её прекратила, — споконо сказала я, продолжая вытирать слёзы и воду с лица, — Катерина убьёт тебя, если ты будешь плохо выглядеть.

 — Да — да, извини, — тихо сказала она своим потерянным тоном, — А Мина?

 — Иди и сядь к ней, но она тебя не слышит, просто посиди там, — я показала рукой в сторону одиноко сидящей девушке, — Ни в коем случае на плач и не истери, иначе дела твои буДут плохи.

 — Куда уж хуже, — увидев сестру, мёртвенным тоном сказала она, вставая на ноги. Её немного шатало, но она держалась. Сев рядом

с сестрой, она взяла её за руку и положила свою голову на её плечо. Пусть попращается, это ей необходимо.

Я зло посмотрела на азиатку, которая видимо вообще не испытывала эмоций. Идиотка! Нашла, что сказать сестре! Могла и умолчать, а Джесика бы думала, что её малышка сидит дома и всё у неё хорошо.

 — Ты хотя бы иногда думаешь, что говоришь? — спросила я тихо у неё. Она подняла на меня свои глаза и неопределённо пожала плечами.

 — Мне не велено думать, — отозвалась она, — Я должна танцевать, как в последний раз и не думать.

 — Ты танцовщица7 — нахмурилась я, — Вы будете в зале Суда?

 — Смеёшься? Я буду только на банкете и то, если меня никто не сожрёт, пока я иду к шесту, — отозвалась она и, окинув меня пустым взглядом, снова посмотрела мне в глаза, — А ты кто?

 — Кукла, — отозвалась я. Азиатка впервые проявила заинтерисованность и выпрямилась, непонимающе уставившись на меня.

 — Кукла? А что ты делаешь? — не понимала она.

 — Просто стою, — говрю я, — На протяжении всего судебного процесса и банкета я обязана стоять и изображать статутю или куклу.

Она нахмурилась и посмотрела на остальных девочек, которые ели какие — то конфеты со стола.

 — Это, наверное, тяжело? — тихо спросила она. Я не поняла, что она имеет в виду.

 — Надо просто стоять, — непонимающе отозвалась я.

 — Нет, в смысле ты же будешь всё видеть, — пояснила азиатка, — Все убийства и издевательства.

 — А, ты в этом смысле, — опустила я глаза в пол, — Да, я обязана присутствовать при всём этом.

 — Боюсь даже спросить, как вас тренировали, — горько усмехнулась она.

 — Лучше тебе не знать, — сказала я и встала, — Мэри, пойдём поедим чего — нибудь, а о чувствую, что сегодня нас вообще не будут кормить.

Мэри всё это время сидела рядом со мной, уложив свою голову ко мне на колени.

У стола мы попробовали тарталетки с чёрной икрой, потом съели по маленькому бутерброду с яйцом и огурцом, ну и как любые девушки остановились около подноса со сладостями. Энергия нам нужна, поэтому мы и ели все пироженые и конфеты. Как хотелось наесться не получилось — корсеты сильно сдавливали, но всё — равно мы устроили пир нашему животу. Все понимали, что это может быть последний наш вечер, поэтому мы и ели, как в последний раз.

Вскоре, когда мы уже расселись по диванам и притихли двери открылись, явив нам какую — то странную женщину: её огненно рыжие волосы были собраны в высокую причёску, а сама она была в изумрудно — зелёном платье в пол.

Азиатка и четверо других девушек в ночном белье повскакивали со своих мест и присели в реверансе. Мы тоже все вскочили и повторили манёвр азиатки и её команды.

 — Девочки мои, пойдёмтесо мной, — сказала она и кинула быстрый взгляд в нашу сторону, — Сегодняшний вечер будет интересным.