Школьник
Шрифт:
— А мог Михаил «целиться» в Максима?
— Вполне мог. Пострадавший парень «закрыл» его в последний момент, насколько я видел.
— Вы внимательно наблюдали за игрой?!
— Конечно! Как и все зрители! Такой баталии на футбольном поле я не припомню у нас.
— Понимаю, — улыбается подполковник. — Давайте дальше.
— Все самое странное началось после их победы. Сразу после финального свистка судьи была реплика о допинге от третьего секретаря райкома партии Хрющенко, хотя представился он позже.
— Как фамилия, Хрющенко?! —
— Да, именно, — впервые улыбнулся Борис Абрамович. — Не повезло человеку… Так вот, судья сначала удивился реплике странного мужчины, но тот начал говорить о каких-то доказательствах. А потом указал на ребят, Максима и Петра, и обвинил их в распространении допинга в домашнем печенье, которым они угощали своих одноклассников и других ребят из их команды в школьном дворе перед соревнованиями.
— Допинг в домашнем печенье?! Оригинальный вывод!
— Да, овсяное домашнее печенье и орешки с вареной сгущенкой.
— Ну, допустим, появились сомнения. Есть же правила соревнований…
— Судья об этом и сказал, предложив сделать анализы. Все вполне логично. Но этот Хрющенко начал кричать о том, кто он такой, что эта «банда» не могла выиграть честно у почти профессиональных спортсменов, требовал отменить результаты всей команды, т.е. ему все понятно и есть доказательства.
— Т.е. он признал, что в команде соперников были профи?
— Да, именно так. Требовал провести расследование, но лишить наград немедленно.
— Очень интересный подход…, — задумчиво протянул подполковник. — А что было дальше?
— Тут я не выдержал и вмешался, еще раз сказал про результаты анализов. И что нельзя принимать какие-то решения по отмене результатов соревнований просто так…
— Вполне логично! Я бы тоже вмешался на вашем месте.
— В ответ он меня грубо заткнул, обозвал «жалким докторишкой» и пригрозил пенсией. Нашел чем пугать…
— За это он еще ответит…
— Потом к Хрющенко подошел какой-то мужчина, довольно молодой, на вид лет 30, что-то ему сказал… Мне не было слышно, он тихо говорил. Да и я стоял совсем не рядом с ними.
— Сможете его описать?
— Можно попробовать, но я не очень хорошо запомнил. Какой-то он… обычный, что ли…
— Понял вас. Что было дальше?
— После короткого разговора, Хрющенко начал кричать насчет покушения на племянника уважаемого человека — это про парня, попавшего под удар мячом по лицу. То про тяжкие телесные, то про покушение на убийство. Потребовал от присутствовавшего на стадионе капитана Свидирова немедленно арестовать ребят, всех троих.
— Именно арестовать?!
— Да, капитан поначалу тоже удивился, пытался объяснить, что максимум может задержать их… Да и то… Но Хрющенко распалялся все больше, пригрозил милиционеру погоны снять. А потом пошел в разнос — потребовал всю команду — «шайку-лейку», как он сказал, проверить на допинг и наркотики, тренера — уволить, а директора школы явиться на разбор в райком завтра же вместе с куратором из РайОНО. Т.е. уже сегодня…
— Очень интересно…, — изумленно говорит подполковник.
— Потом капитан Свиридов начинает размышлять вслух о том, кто дал ребятам допинг. Тут-то и выясняется, что ингредиенты для печенья приготовили Петр и Максим, а пек его уже сам Максим, возможно, с отцом и братом. Этого я не знаю. На основании данной информации, Хрющенко потребовал арестовать заодно и отца Максима вместе с братом, провести у них обыск и все запротоколировать. Ну и грозился карами небесными в своем исполнении за «подарок» партии на 1 мая. Обещал «сгноить в лагерях».
— Он, вообще, нормальный?!
— Не мне судить… Уходил со стадиона он серьезно пошатываясь. Вполне возможно, что был пьяным.
— Потрясающе…
— А дальше ребятам, отцу и брату Максима надели наручники, посадили в милицейские машины и увезли. А на стадионе начались масштабные действия. Со всех участников соревнований со стороны 2-й школы собрали данные, их отправили на сдачу анализов и на беседу с сотрудниками, после чего собирались отпустить под подписку о невыезде.
— Чтоооо?! Подписку-то зачем?!
— Понятия не имею. Я попробовал еще раз указать на то, что в соревнованиях были и другие участники, а в случае таких масштабных сомнений неплохо бы проверить всех на допинг. С учетом судейства и, особенно, событий на футбольном поле это казалось мне логичным.
— Вполне, согласен с вами!
— В итоге капитан Свиридов меня послал, заявив, что будет исполнять полученный приказ. И начались голоса из толпы зрителей, что нужно разобраться с моей ролью в этом деле, раз так защищаю…
— Т.е. зрители особо не возмущались?!
— Некоторые роптали, переговаривались, но шумных выступлений или какого-то сопротивления не было. Наоборот, многие активно начали давать показания милиции. Всем желающим было предложено рассказать о том, что они знают о выявленных преступлениях.
— Вот это перегибы…
— Дальше мы с Олей, простите, Ольгой Игоревной пошли домой, когда отпустили. У нее есть какой-то личный интерес к этому Максиму, именно поэтому я его и осматривал во вторник, во второй раз. Да и некоторые идеи его тренера показались мне любопытными, но это к делу вроде не относится.
— Да как сказать… Но давайте пока про текущие события. Как вы тут очутились, да еще на допросе?
— А это уже самое интересное. Я пообещал Ольге попробовать помочь ребятам. С утра вспомнил про адвоката Николая Королева, попросил его о помощи. Формально мы с ним заключили договор о представлении моих интересов, например, подать жалобу об оскорблении чести и достоинства. Просто у Макса мама была в отъезде, все остальные родственники — арестованы. А контактов родителей Петра и Михаила у меня не было, до тренера не дозвонились, в школе тоже выходной. Пришлось действовать так, как есть.