Шкура дьявола
Шрифт:
Столб же света, по началу разделяющий нас, в момент чтения какого-то важного псалма, неожиданно рассеявшись по полу храма, объял и захватил ее и меня, как уже нечто целое и неразделимое, не только освещая соединимое, но и согревая. Аминь.
Мне казалось, что одевая колечко, моя вторая половина светится, словно сама и есть этот самый свет, спускающийся с поднебесья куполов, освещая наш союз. Взглянув ей в глаза, я сгорел в их чистоте и утонул в глубине излучающейся умиротворенности и спокойной мудрости, тихо навевающей уверенность благополучия. На миг мне показалось, что в ее взгляде мелькнуло что-то, напоминающее мотив опасения, и именно за меня, но он исчез, став прежним.
Мне захотелось поднять ее на руки, крепко
…Пролетели двенадцать месяцев, предоставив нам возможность, которую ждут все курсанты – «Золотую неделю», когда надев уже офицерскую форму, но без кителей и фуражек, на целые семь дней оставив на плечах курсантские погоны, имеешь право щеголять в начищенных хромовых, шитых на заказ, сапогах с характерным форсовым скрипом, от которого, не только распирает, но и мурашки по спине пробегают.
В эти дни можно не опасаться вечно охотящихся патрулей, сегодня они первые «отдают воинское приветствие», обращая внимание лишь на вопиющие нарушения, но не делающие кроме замечаний более ничего. Это был период подготовки к двум главнейшим событиям в моей жизни: выпуску из Высшего Военного Учебного заведения, и конечно, свадьбы.
Последнее хоть и казалась действительно важным событием, но имевшаяся уверенность в, более чем, достаточности венчания, которой я поделился с супругой, была поддержана полностью, но правила есть правила. Да и из-за отсутствия штемпелей в наших документах командование посматривало на уже почти лейтенанта несколько косовато.
Наша свадьба ничем не отличалась от таких же офицерских, где основными цветами были цвет морской волны от парадных кителей гостей, и белого, бликующего от платья, уже жены – Ии. Весь взвод был приглашен, и лейтенантские, шитые золотом парадные погоны, разбавлялись другими, более высшими чинами – сослуживцами отцов, сегодня гордившимися своими чадами и привычно руководившие и распоряжавшиеся.
Надо заметить, что офицерская свадьба, когда среди приглашенных мужского пола почти все носят военные мундиры, отличается особенным шиком и блеском. Молодая человеческая элита, с выправкой и гордостью носящая доверие целого народа, ощущающая свою избранность, где каждый хоть и многим похож на соседа, но все же индивидуален, закрепляет узы особого союза, в котором оба супруга отчетливо понимают предстоящие испытания и осознают свою роль выбранную сегодня. Это касается не только молодоженов, но всех, ибо у каждого для подобного Господом даровано свое мгновение.
Здесь все вместе порознь, но в едином кулаке, сжатом сильной дланью, мощь которой осознается внутренне и выплескивается эмоционально.
Такие дни не забываются, а такие события становятся вехами безошибочных ориентиров в будущей не легкой судьбе офицерской семьи, и дай Бог каждой такой благополучия, мира и радости, с пониманием, что придет день…
Никто не пытался ослушаться, а потому все прошло как по нотам, стройные ряды увенчанные аксельбантами сопровождали нашу пару от ЗАГСа, и мы проходя мимо осыпались, с двух сторон под рев, как положено, дружного «Ура», красными лепестками роз и чем-то белым, с сопровождением до самой машины – такой же белоснежной «Чайки», как и наряд невесты, непонятно, где взятой роскошной машины, удивительно красиво украсившей кортеж…
Крикам «Ура» сопровождался и каждый тост, как собственно и следующие за ними требования поцелуев. Шутливая попытка украсть невесту окончилась такой же шутливой «кучей-малой», в которой каждый желал принять участие, «битва» затянулась, чем мы воспользовавшись, удрали на 15 минут, уединившись в зашторенном советском лимузине, где нас никто не догадался искать…
Вновь наше такое же внезапное появление было встречено таким же внезапным «Виват» и очередным выстрелом шампанского с требованием наполнить башмачок невесты и исполнить мою обязанность – испить из него «до дна-с»! Разумеется преподнесенное пришлось выкупать, а выкупленное осушить и вернуть с поцелуем ножки на место. На следующий день стелька на туфлях немного отошла, а водитель «Чайки» потребовал доплаты за использование его автомобиля в качестве первого брачного ложа, за что получил требуемую сумму, и сверху еще червонец на лечение свернутой сразу после этого челюсти, за попытку оставить у себя подвязку от некоей забытой части туалета моей возлюбленной, из-за которой он и сделал этот, показавшийся ему удачным, вывод.
Ийка, сделала из этой кружевной вещицы, как память, украшение рамочки и вставила туда наиболее понравившуюся ей фотографий этого дня. Какую думаете? Конечно ту, на которой я стоя на одном колене одевая ей туфельку и целуя ее изящную, от середины бедра оголенную, в ажурном чулочке, ножку. Милое, и как все милое, дорогое – бесценное, как и все у любимой…
На том и можно было бы закончить повествование о счастливой паре, как принято во всех приличных сказках в стиле «по усам текло, да лишь по морде попало», или «жили долго и счастливо, а умереть забыли». Но…, так могло быть когда-то, если бы могло в принципе быть. Сия же история есть лишь предтеча того, вероятность чему минимальна до невероятности, но и «небываемое бывает».
Хлопоты
Мы замечаем что несем свой Крест, лишь когда начинаем ощущать Его тяжесть.
Приятные хлопоты с обустройством жилища – однокомнатной квартиры в Москве, обещанной нам родителями еще перед свадьбой, отнимали много времени, но воспринимались будто отдых. Принадлежавшая моему отцу с незапамятных времен, она все равно пылилась и считалась моим наследством. Как бы то ни было, пустующее, с голыми стенами, помещение постепенно приобретало вид, как называла ее Ия – семейной норки. Денег на мебель не было, а то немногое, что смогли выделить честные служаки, хватило лишь на самое необходимое, остальное пришлось делать своими руками из трех старых, по случаю перепавших, шкафов. В результате квартира обрела небольшой кухонный гарнитурчик с «уголком», столиком и небольшим комодом, куда складывался положенный мне и выдававшийся раз в квартал добавочный паек, из которого нам особенно полюбились сосисочный и колбасный фарши. Тушенка, консервированные рыба и цыпленок, по всей видимости мои одногодки, тоже входили в основу нашего рациона пока супруга не поняла, что носит под сердцем нашего потомка.
В комнате, площадью 20 метров появился еще один комод, разделяющий спальное место от зоны приема гостей, и моя гордость – огромная кровать, собранная накрепко из остатков ДСП от шкафов, покрытая слоем солдатских матрацев и оббитая шинельным сукном. К жесткости привыкли быстро, к тому же ко всему родному и только твоему тянет, что и заставляет нравиться.
Покупка цветного телевизора «Тембр», как положено, через все хитросплетения присущие 1990 году, а так же подержанного холодильника, дополнили интерьер. Хотя нет, через полгода появилась старая, подаренная родителями Ии «стенка», куда перекочевали все блестяшки и стекляшки, хоть сколько-нибудь притягивающие взгляд.