Шкура лисы
Шрифт:
Несколько лет назад службы контрразведки получили приборы, которые позволяют им с помощью особой техники использования рентгеновских лучей просматривать содержимое контейнера без вскрытия и без риска засветить в нем не проявленные фотоматериалы.
Кстати говоря, применение рентгеновских лучей лишило работы "медвежатников", то есть специалистов по вскрытию сейфовых шкафов. Изобретен специальный метод использования такой техники для выявления кодов на замках любых сейфов за считанные секунды. Метод этот по оперативной скорости эффективней компьютеров, применяемых для электронного высчитывания комбинаций замковых кодов, на что уходят порою часы. Ни один сейф в мире не может теперь считаться вполне безопасным без дополнительных "заслонов", включая электронные, или приставленной охраны в зоне его расположения.
И
В условиях усложняющейся коммуникационной технологии этот фактор порою выходит на первое место по значимости для эффективной работы шпиона. Нелегал вынужден держать электронную и иную связь в центре внимания как самое слабое звено в "паутине" своих коммуникаций.
С другой стороны, перехват или уничтожение "в воздухе" информации, передаваемой, скажем, в формате импульсов, становится день ото дня затруднительней по техническим причинам, а поэтому контрразведка делает в своих усилиях заметный крен на выявлении "нитей", тянущихся к живому "мясу", к людям, то есть операторам коммуникационных систем. Если их выследить, вознаграждение за труды оказывается весомым. Такого рода операторы обладают большой ценностью для ловца шпионов не только в изначальной роли техников, обеспечивающих коммуникации нелегала. Оператор или, как в эпоху раций называли радистов, "пианист" может стать ниточкой, которая выведет охотника за шпионом в логово главного охотничьего приза.
Нелегал отлично знает об этом. Мысли о провале по этой причине, наверное, единственные, которые не дают спать по ночам спокойно даже человеку, у которого нервы как манильские канаты. Естественно, шпион, организующий коммуникационную систему и ответственный за нее, предусматривает все возможное и невозможное для обеспечения защиты и взаимной изоляции своих людей, ответственных за связь и поддержание средств передачи информации в рабочем состоянии.
Общее правило состоит в том, чтобы использовать для коммуникаций как можно меньше людей. Их информированность относительно агентурной сети и знания коммуникационной техники ограничиваются исключительно тем, что им полагается делать согласно доверенным задачам. И только. Ничего остального они не знают, и знать не должны. В теории эти люди - потенциальные предатели и то, что им положено выполнять, нелегал строго отделяет от всего остального и всех остальных в своей сети и таким образом, чтобы захват противником или перевербовка одного "техника" не повлияла на функционирование остальных. Опытный шпион будет использовать тайники, абонентские ящики на почте и явочные квартиры всякий раз, если есть возможность использовать их в качестве "субститута" человеческого фактора.
В равной степени информаторы, завербованные нелегалом, должны находиться в такой же изоляции друг от друга в его общей агентурной сети. Это особая область творчества в искусстве шпионажа.
Однако, с какой бы осторожностью, с каким бы оперативным искусством и мастерством не действовала шпионская сеть, её структура и функционирование неизбежно основаны все же на человеческих, "живых" контактах, на личностном вмешательстве шпиона в ход дел в определенные моменты. Нелегалу не избежать пусть редких, но все же лицом к лицу встреч со своими информаторами, участия в оперативных действиях, при которых требуется появление узнаваемого человека. В сущности, ничто в шпионаже не совершается в вакууме. Всякий поступок всякого человека есть связь с другими людьми и их поступками и в запутанном комплексе таких связей опытный, терпеливый, упертый наблюдатель, имеющий под рукой достаточное число помощников, сможет в конце концов вычленить определенную цепочку людей. Такие вытягивающиеся в цепочку связи и даже отдельные её обрывки и высматривает шпион за шпионами. И там, где он их обнаруживает, расставляет ловушки.
Шеф контрразведки проводит инвентаризацию - психологическую, оперативную и иную членов выявленной сети, а затем выставляет прикидочную "цену" захвата каждого агента как отдельного элемента шпионской группы. Одной из составных цены является будущее наказание для арестованного и допрошенного агента.
Понятие наказания обвиняемых в шпионаже или государственной измене кардинально отличается от понятия наказания по уголовному или административному праву. Это - не кара и не средство перевоспитания. Нелегалов бесполезно карать, они не выведутся, их ремесло в обозримом будущем не отомрет, а выбравших шпионаж по найму в качестве ремесла никаким перевоспитанием не исправить. Захваченные агенты или обвиняемые в шпионаже попадают, если так можно сказать, в "запасники пленных" и, хотя и могут бессрочно содержаться в тюрьме, где отбывают наказание, допустим, убийцы, их участь в отличие от участи других заключенных может перемениться за один день. В сущности, арестованный шпион - трофейный инвентарь, захваченный у противника и складированный до времени.
Вероятность такой участи для каждого своего информатора, члена сети или помощника нелегал непременно высчитывает.
Захваченный с поличным предатель - это вражеский, даже в мирное время, агент, которого, как считается, следует обезвредить таким образом, чтобы у него не оставалось шансов на продолжение гнусной деятельности. Высшая мера наказания в форме смертной казни была и является общепринятой и вполне законной мерой, в особенности в условиях чрезвычайного положения, скажем, во время войны. Но она же может оказаться и в высшей мере нецелесообразной, политически неразумной и необоснованной в контексте сложного комплекса противоборств и сотрудничества разведывательных сообществ, правительственных и частных, как в отдельной стране, так и во всем мире. Некоторые предатели на самом деле слишком опасны, чтобы оставлять их живыми, и все же их жизни порою ценнее, чем уход в небытие.
Скажем, в случае раскаяния. Разумеется, не перед Всевышним. Предателю, если у него есть желание задержаться на грешной земле, предлагают покаяться отнюдь не перед священником или в церковной исповедальне. Он должен наполнить "покаяние" реальным содержанием, купить свою индульгенцию в камере для допросов. Раскаяние для шпиона по найму - сделка, которую новые властелины его судьбы предлагают ему совершить по выгодной и ему, и им коммерческой формуле: "Прибыль выше затрат". Маржа самого шпиона в этом случае и ничтожна, и огромна - замена смертной казни на пожизненное, а там, в зависимости от его "кредитоспособности", то есть практической значимости его "раскаяния" и на иной срок. Зависит от согласия работать против бывшего работодателя или подрядчика, во-первых, и от информационной и контактной "кредитоспособности" пленника или, другими словами, полезности для тех, кто захватил его, во-вторых.
Шпион, информатор или помощник которого ещё только может попасться, заранее взвешивает варианты возможного поведения этого человека после ареста. На что он решится, попав под допросы? Способен ли торговаться, выдерживать принуждение, включая пытки, и соблазны, насколько ослабнет его психика в тюрьме, когда тело будет "истекать временем" как кровью?
Это сложные и трудные вопросы, на которые ответы редко находятся. А в путанных и непредсказуемых по последствиям обстоятельствах ничего не остается, как прибегнуть к заповедям патриархов. В шпионском же пересказе библии их на одну больше. Одиннадцатая по счету и не очень вдохновляющая, она гласит: "Не попадись!"
Раздел Шестой "КУЛЬТУРНЫЙ ШОК"
1
На Алексеевских информационных курсах имени профессора А. В. Карташева мастер-класс "Терроризм как культурный шок" вел старичок Сирилл Клинско. Говорили, будто он последний из княжеской династии, ведущей происхождение от Калиты и владевшей подмосковным Клином. Кому и когда служил по своей нынешней специальности опростившийся владетельный потомок, трудно было сказать. Биографии, как и полагается международному агенту высокого класса, он, конечно, не имел.
Первое занятие князь начал с изречения и опроса. Воздел тряский от ветхости обрубок указательного пальца - остальные до косточек на ладонях были сожжены, судя по рубцам, кислотой, скорее всего, под пыткой - и изрек: "Лучшие из террористов - те, кто беззаветно, до смертного конца преданы святому делу справедливости и по велению совести мученически борются со скверной, разъедающей человеческие души". Затем попросил поднять руки считающих себя совестливыми, чтобы запомнить, как он сказал, в лицо, а имеющих склонность к мученическому искоренению скверны - покинуть мастер-класс и больше не появляться.