Шквальный ветер
Шрифт:
У девушки, кроме колбасы и консервов, ничего не было.
– Извините, я приезжала в Березовое по делам, и там у меня ни родных, ни знакомых.
– Да что вы. Хватит нам еды до самого Владивостока. Кстати, вам далеко ехать?
– До Хабаровска. Я оттуда. Бывали там?
– Приходилось. Пожалуй, один из лучших городов Дальнего Востока...
Иванкин нарезал закуски, открыл бутылку шампанского. Лена принесла от проводницы стаканы.
Выпили за знакомство, за приближающийся Новый год, и Валентин, не бравший спиртного в рот более месяца, почувствовал, как закружилась голова. Захмелела и Лена, лицо её раскраснелось и стало симпатичнее; настроение поднялось, и она разоткровенничалась:
– Вы простите меня: о своей профессии я сказала неправду. Как-то сорвалось. Я торговый работник, а их сегодня не особенно обожают...
Валентин невольно усмехнулся -
– Вот видите, у вас даже вызвало улыбку.
– Да нет, я по другому поводу. Просто вспомнился один человек, кстати, тоже торговый работник.
– Мелькнувший в воображении образ Антонины, эта интимная обстановка взволновали его, грустью отозвались в сердце, и он тоже разоткровенничался: - Мое отношение к торговым работникам, наоборот, совсем другое: женщина, которую я любил, была директором магазина.
– Где же она теперь?
Он помолчал: стоит ли рассказывать. Хотя какая это тайна.
– К сожалению, недалеко отсюда, и, к сожалению, в недоступном для меня месте.
– Вот даже как.
– Лицо девушки вдруг погрустнело.
– В исправительно-трудовой колонии?
– Как вы догадались?
– поразился Валентин.
– Удел многих моих коллег. Я тоже еду из заключения. Почти два года отсидела. Вернее, отработала. Освободили досрочно за хорошее поведение и отличную работу.
– За что же вас?
– За то, за что нынче поощряют: приняла левый товар от частного лица, чтобы продать через магазин. Между прочим, отличное ювелирное изделие, и недорогое: старый еврей поставлял нам, и мы, можно сказать, жили за счет него. Директрисе дали пять лет, мне два.
– А еврею?
– Его мы не выдали, сказали, что привезли из Чечни.
– Лихие девочки. Что ж вы, откупиться не могли?
– Если б могли... Я всего второй год товароведом работала после техникума. Да и у директрисы ничего не было: нас грабили кому не лень - и высшее начальство, и рэкетиры, и милиция. Кому-то недодали, вот нас и заложили.
– Чем же вы в колонии занимались?
– О-о, - рассмеялась девушка.
– Там у нас была отменная работа: на овощных полях из нас, городских дур, целомудренных крестьянок делали.
– И получилось?
– Не у всех. Но теперь я знаю, когда и как сажают картошку, когда полют, окучивают, когда убирают. Как солят огурцы и капусту. В общем, теперь и в тайге не пропаду.
– А куда же теперь?
– Туда же, в Хабаровск. Там новая директриса, знает меня и обещает взять на работу; может, и не товароведом, продавцом, но мне некуда больше податься. К тому же и прежняя хозяйка берет на постой. У неё не хоромы, но отдельная комнатенка для меня.
Валентина покорила искренность девушки, было жаль её и хотелось как-то помочь. Но как, чем, когда он сам в подвешенном состоянии? Он взял её за руку, привлек по-братски к себе. Она не отстранилась, доверчиво прижалась, и губы их слились.
Утром она несмело предложила:
– Если хочешь. Новый год можем встретить вместе.
Он согласился, и они сошли в Хабаровске.
16
Щербаков снова вызвал Анатолия в Комсомольск-на-Амуре. Он только что вернулся из Москвы и был в плохом настроении. Да и понятно: разговор там состоялся не из приятных - три месяца ведут они расследование, а достигли немногого. Точнее, слишком многого, как в той пословице: чем дальше в лес, тем больше дров. Вот и они в такие дебри забрались, что трудно из них выпутаться. Золотой песочек такое высветил, что глаза на лоб лезут. Фриднин оказался не только снабженцем изыскательских партий, - все коммерческие, малые и совместные предприятия были в его руках. Он заправлял рыболовецким и торговым флотом. Поставками в Японию и Корею леса. Даже целлюлозно-бумажный комбинат на Сахалине сплавлял через него свою продукцию в зарубежье. Страна испытывала голод на бумагу, расплачивалась за неё с Финляндией золотом, а господин Фриднин спускал её за гроши; зато снабжал новоявленных бизнесменов и руководителей края сверкающими эмалью "Тойотами". То же происходило и с другими товарами - все шло за полцены; на этом крепко наживались японские и корейские бизнесмены; наши тоже старались не отставать - драли со своих соотечественников за импортные погремушки по три шкуры. Дальневосточный и Приморский края оказались повязаны мафией и коррупцией, да такой спаянной и сплоченной, что сицилийской мафии и не снилось. Когда убили председателя золотопромышленного акционерного общества, на прииске из шестидесяти человек оставалось двадцать.
– ...Но это все мелочи, - с грустью откровенничал с Анатолием Щербаков, - без их показаний ясно, где собака зарыта. Главное в другом: в Москве то ли не поняли меня, то ли не захотели понять. Говорят, не лезьте в международные сферы, там есть кому отвечать, да и бизнесмены, мол, закон не нарушают, учатся ещё торговать. "Учатся жульничать, обманывать государство, - возражаю.
– Они же на одних налогах объегоривают на миллиарды".
– "Твое дело искать преступников, - твердят мне.
– А вы там каких-то зачу-ханных воришек поймать не можете". Короче - занимайтесь мелкой шпаной. А ведь это - что обрезать с дерева надломленные ветки, чтоб крона гуще распускалась. Щербаков долго молчал, затягиваясь сигаретой. Потом продолжал размышлять вслух: - Фриднин, конечно, крупная фигура, но далеко не Крестный отец. Один он так здесь не развернулся бы. Кто-то крепко управляет им из нашей первопрестольной, к такому выводу я прихожу. И очень уж хочется выяснить, кто он. Но это...
– он со злостью раздавил окурок в пепельнице.
– Вот что, Анатолий Иванович, бери-ка помощника из угрозыска и завтра вылетай к месту вынужденной посадки вертолета Иванкина. Нашли его, на опушке тайги. Там уже побывали подручные Кувалдина, некто Сидоркин и Хадживат с собакой. Мы, разумеется, задержали их охранников и допросили. И вот что выяснилось. На вертолете золота, как и следовало ожидать, не оказалось. В семи километрах от места посадки вертолета Сидоркин и Хадживат наткнулись на землянку. В ней кто-то недавно жил, один человек или два, они установить не смогли. Предполагают, что двое - летчик Иванкин и прокурор Перекосов. Швендик, по кличке Чукча, якобы со слов Кукушкина убит твоим другом Иванкиным. Значит, в живых из этой компании осталось трое. Поскольку Кукушкин уже под наблюдением, надо искать Иванкина и Перекосова. Кстати, о Перекосове. Отзывы о нем не очень-то лестные: самолюбив, тщеславен, мелочен и жаден. Поэтому я не удивлюсь, если на его руках окажется золотая пыльца. О своем друге ты знаешь лучше меня... Осмотрите повнимательнее вертолет и убедитесь, действительно ли убит Чукча. Кукушкин или Сидоркин могли просто дезинформировать нас, чтобы направить по ложному следу. И землянку осмотрите повнимательнее. Важно установить, один человек жил там или двое. А возможно, по каким-то признакам определишь и кто...
Рано утром вертолет с двумя сыскниками, Сидоркиным с собакой и тремя авиаспециадистами вылетел к месту вынужденной посадки. Вел вертолет сам командир отряда капитан Звягинцев. Авиаспециалистов он взял, чтобы на месте определить возможные неисправности машины Иванкина. Он очень обрадовался, когда узнал, что она цела и летчик жив. А на вопрос, мог ли Иванкин скрыться, прихватив золото, замахал руками.
– Да вы что? Это только ненормальный мог покуситься на презренный металл. А Валентин был умный мужик. Да и зачем ему на свою голову искать лишних приключений? Он был настоящий летчик и ни на что не променял бы свою профессию. Он даже не спросил, когда я брал его на работу, сколько ему будут платить...
Анатолий тоже так думал, а факты, улики говорили другое: зачем он заранее готовил охотничье снаряжение и держал его в вертолете, почему согласился лететь в непогоду, почему произвел посадку вдалеке от назначенного места, почему пошел на крайнюю меру с Чукчей, почему отпустил Кукушкина? И таких "почему" набиралось слишком много.
Сидоркин хорошо разбирался в топографии, и указанная им точка на карте соответствовала действительному месту вынужденной посадки вертолета Иванкина.
Анатолий, осмотрев кроны елей, под которыми укрылся Ми-2, мысленно записал ещё один вопрос: кто приказал затащить сюда вертолет? Если Чукча, все становится ясным. А если Валентин?.. Ответ можно получить лишь от Кукушкина. Тогда, возможно, объяснится, почему Иванкин пошел на крайнюю меру...
Собака Сидоркина быстро нашла свежевзрытый холмик под осиной: Сидоркин и Хадживат искали здесь золото...
Труп был закоченевший и ещё не начал разлагаться, так что установить личность Швендика-Чукчи не составляло никакого труда. В теле было три раны: пули - попали в живот и в грудь; одна - несомненно, в сердце. Убийца и убитый стояли лицом друг к другу...