Шквальный ветер
Шрифт:
Наконец запас его красноречия подиссяк, он глянул на стоящих у двери телохранителей, как бы спрашивая: "Ну, как я прочистил мозги этому русскому?", и удовлетворенный их немым одобрением, снова наполнил рюмки.
– А этот тост я поднимаю за вас, за всех, кто сочувствует нам и помогает. За нашу дружбу.
– Он чокнулся с Валентином и стал пить маленькими глотками, смакуя напиток. Глянул на часы:
– Извините, дела. Вечером, надеюсь, мы ещё поговорим. А интервью журналистам - дело ваше, не желаете...
– Он развел руками и пошел к выходу.
Не успела закрыться дверь, как откуда-то появился бородатый боевик
– Аслан Магарамов, - представился он.
– Может, у вас есть какие-то просьбы, пожелания? Не стесняйтесь.
– Просьба одна: заправить вертолет и обеспечить его охрану. На рассвете мы улетим.
– Все будет сделано. Мне приятно видеть русского летчика, доставившего нам медикаменты и продовольствие, и я с удовольствием выпью с вами.
– Он взял рюмку с водкой и кивком пригласил Валентина сделать то же.
Иванкину пить не хотелось - трехчасовой полет по ущельям, да ещё после длительного перерыва, вымотал его. Он захмелел от двух рюмок коньяка и почувствовал усталость. Но ему хотелось поговорить с одним из подручных генерала, из первых уст услышать об истинном положении дел у мятежников, узнать их настроения.
Магарамову было под пятьдесят (Валентин рассмотрел седину в бороде), глаза умные, взгляд пытливый, пронзительный: такие люди, не раз убеждался Валентин, умеют читать чужие мысли. С Магарамовым надо держать ухо востро. Судя по тому, что во время встречи с Дудаевым он находился рядом, Магарамов либо один из приближенных, либо контрразведчик.
Валентин выпил и подналег на бутерброды с икрой, чтобы окончательно не захмелеть.
Магарамов тоже закусил и, усевшись по-хозяйски на стул, как бы подчеркивая, что торопиться некуда, спросил:
– Давно из России?
– Порядком, - ответил Валентин, предвидя вопросы о положении в стране, о настроении людей, об отношении к Ельцину и о многом другом, о чем ему говорить не хотелось.
– Как поживает Абдулла?
– перешел Магарамов на другую тему, догадавшись о настроении летчика.
– Я давно с ним не виделся. Добрейшей души человек и превосходный коммерсант. За два года так развернулся: свои заводы, свои самолеты... Кстати, спроси, не приобретет ли он для нас хотя бы парочку вертолетов. Ми-8, Ми-24.
– У вас есть летчики?
– Были бы машины, а пилоты найдутся. Двое уже есть. Между прочим, тоже русские. Правда, сначала воевали против нас. Мы их подбили, взяли в плен. Теперь они готовы служить нам.
– Предатели всегда считались вояками ненадежными, - возразил Валентин.
– Верно, - согласился Магарамов.
– Но можно посмотреть на этот факт по-иному: многие россияне считают чеченцев своими братьями, и воевать их посылают против своей воли, потому они и готовы защищать вместе с нами свободу Ичкерии.
"А он неплохой пропагандист", - отметил про себя Валентин, и, словно в подтверждение этому, Магарамов продолжил:
– Мы проверили обоих в бою, в Первомайском. Они били оккупантов не хуже чеченцев. Но вы правы, и я больше склонен доверять тем, кто добровольно пришел защищать суверенную Ичкерию.
– Он наполнил рюмки водкой.
– Еще по одной, за нашу свободу.
– Я пас, уже и так превысил норму, - отказался Валентин.
– Да бросьте, такому здоровяку две-три рюмки не повредят.
– Аслан выпил и по-дружески обнял Валентина за плечо.
– Я многое знаю о
– Он весело посмотрел в глаза Валентину и дурашливо погрозил пальцем.
– И история с золотом мне хорошо известна...
"Быстро же дудаевская контрразведка собрала обо мне сведения, отметил Валентин.
– Знает то, что я и Абдулле не рассказывал".
– ...Так что, у вас есть серьезные счеты к российским властям и, думаю, законные основания предъявить им свои претензии. Мы, люди Аллаха, свято чтим его волю: не прощаем обид. И вам представилась возможность отомстить своим врагам - тем, кто выгнал вас из армии, лишил крова и куска хлеба, заставил искать убежища в чужой стране. Только ишак может стерпеть такую несправедливость!
– Аслан перевел дух, выпил, закусил и, жуя, продолжил: - Хорошо, что вы привезли нам лекарства, продукты. Но это, так сказать, первый шаг. Я предлагаю вам остаться у нас, чтобы расквитаться за свои унижения и обиды. С Абдуллой мы договоримся. И платить вам станем в три раза больше, чем он.
"Они знают и такую мелочь - сколько платит мне Абдулла, - отметил про себя Валентин.
– Не зря контрразведка ест свой хлеб", а вслух произнес: "Спасибо за доверие" и спросил: - Вы сколько лет воюете?
– Уже второй год, - с достоинством ответил Аслан.
– "Уже", - усмехнулся Валентин.
– А я воевал пять лет в Афгане. Да прибавьте работу на Дальнем Востоке, где полеты мало чем отличаются от боевых заданий. Так что мне война во как надоела.
– Он провел ладонью по горлу.
– Так что извините, война для меня - прошедший этап, и возвращаться в былое нет никакого желания. Да и вам она скоро надоест. Вы хоть и старше меня, но, наверное, до конца не уяснили, что кроме жертв и потерь от неё нечего ждать.
– А свобода?! Ичкерия для чеченцев!
– Я и в Москве видел немало чеченцев. И на Дальнем Востоке. Земля для всех одна, и где бы мы ни жили, нами всегда кто-то будет править. Для меня неважно кто - грузин, русский или чеченец. Главное, чтобы он был мудрым, справедливым правителем...
Разговор прервал вошедший боевик. Приложив руку к груди и склонив почтительно голову, он что-то сказал Магарамову, тот кивнул в ответ, а когда боевик удалился, заметил Валентину:
– Извините, мне надо идти. Вечером, надеюсь, мы закончим наш спор...
Вечером, разместившись с экипажем в землянке на отдых, Иванкин ждал, что либо Дудаев, либо Магарамов вызовут его, но никто за ним не пришел, и он догадался - обстановка усложнилась, стало не до него.
Второй пилот и бортмеханик уснули сразу после сытного ужина, а Валентину не спалось. Встретившись с Абдуллой, он надеялся наконец-то обрести покой, а вышло... Сегодня он привез сюда гуманитарную помощь, а завтра Абдулла пошлет с контрабандным оружием, и он не сможет отказаться один противозаконный шаг сделан, обратного хода нет. Вот уже и Магарамов без обиняков предлагает перейти в их стан, заверив, что с Абдуллой договорится. Похоже, он не врет. Абдулла, возможно, поставляет сюда и наемников, за что имеет немалый куш... Выходит, и он, Валентин, наемник? А говорят еще, что человек рожден для свободы... Какая к черту свобода?! Где и когда он её видел и чувствовал? Только в детской кроватке, когда мог, ни у кого не спрашиваясь, справить нужду. И то до годика, а после получал уже по попе...