Шла бы ты… Заметки о национальной идее
Шрифт:
Брюсселем недовольны все. Богатые и бедные страны в равной мере пострадали от малоосмысленной европейской политики всеобщей унификации. Единая европейская валюта оказалась удобной для тех, кто её вводил, но цены выросли везде. Не случайно Великобритания не перешла на евро и, похоже, в обозримой перспективе переходить на него не собирается.
Единый рынок труда вообще обернулся катастрофой. Опять-таки, в теории всё было не так плохо, и даже хорошо. Пока не выяснилось, что, проглотив с немалой жадностью после распада социалистического содружества Восточную Европу, переварить её ЕС не может.
Что
Европа не смогла справиться даже с Грецией. И тем более не представляет, как гасить взаимные претензии друг к другу своих новых членов. То есть всем, наконец, понятно, что Эльзас с Лотарингией — это Франция. А Трансильвания? Румыния или часть Венгрии, отторгнутая от неё румынским агрессором?
Пока всё было хорошо — всё было хорошо. Точнее, выглядело. Экономический кризис 2008-го расставил всё на свои места. Выяснилось, что единой Европы на самом деле нет. Есть экономически состоятельная Европа и нищая Европа. Европа-кредитор и Европа-банкрот. Европа — вечный донор и Европа — вечный должник.
Причём ладно, если б должник готов был расплачиваться по счетам, сокращая траты, как ему велели. Но оказалось, что тратить в тучные годы он был готов, а затягивать пояс в тощие не собирается. И он не просто не благодарен тем, кто его щедро ссужал, но, напротив, обвиняет их во всех своих проблемах. Намекая, что Германия организовала новую оккупацию Европы, в рамках которой роль вермахта играют немецкие банки.
По мнению автора, единая Европа в идеальном виде, как видели её отцы-основатели этого проекта, просто не могла состояться. Она и не состоялась. Не потому, что идея была плоха. Мифы о едином прошлом сами по себе вещь замечательная. И вдохновляют на многое.
Однако жизнь отличается от мифов. И конструируя политическое пространство не на бумаге, а в реальности, из конкретных территорий, населённых конкретными людьми, имеющими конкретные особенности, эти их особенности нужно было учитывать. Хотя кто и когда был в состоянии это сделать…
Не говоря уже о противоречиях между национальными центрами и провинциями или старой и новой Европой, евробюрократы продемонстрировали удивительное стремление к распространению на все те страны, которые оказались в поле их контроля, придуманных в Брюсселе правил. Некоторые из коих заставляют усомниться в адекватности авторов инструкций, в соответствии с которыми они были введены. В прямом, психиатрическом, смысле этого слова.
Ограничение температурного режима приготовления пиццы, распределение квот на выращивание яблок или апельсинов и строгий запрет на экспорт бананов отличающейся от общеевропейского стандарта кривизны достойны гения отечественного санитарного просвещения врача Онищенко.
Ну, в России оно, в общем-то, вполне понятно и простительно. Помойками, изведением тараканов в мусоропроводах и дератизацией общественных столовых на самом деле скучно заниматься. Особенно активному, хотя и пожилому человеку. Хочется чего-то высокого и масштабного. Но в Европе?!
Само по себе это замечательно. Так как свидетельствует, что кретинизм чиновников не есть исключительно российская черта. И это немалое основание для оптимизма. Но европейцам-то со всех российских развлечений по поводу Европы и её чудачеств какая радость?
Михаил Задорнов с его юморесками веселит публику с экрана «Рен-ТВ», а им в этой Европе жить. Есть стандартные бананы и непропечённую пиццу. Корчевать уникальные апельсиновые рощи и яблоневые сады. Получать дотации Евросоюза не за то, что они засевают поля и огороды и доят своих коров, а за то, что они ничего не производят. Что с точки зрения нормального фермера маразм, а в понимании обычного человека — вообще преступление.
Хотя не стоит преувеличивать европейских проблем. Евробюрократия душит всё то, что составляет подлинную ценность Европы. Но европейцы небезуспешно отбиваются от своей бюрократии. И так как опыт по этой части у них — не в пример прочим, скорее всего в конечном счёте они её победят.
Хотя единой с политической и экономической точки зрения Европы в итоге не будет. Как нет больше единого Советского Союза. Никто больше не требует отчётов от союзных республик. Не объявляет о наградах и взысканиях. И не проводит съездов или пленумов. Ну и Г-дь с ними обоими, СССР и ЕС. Не в этом счастье.
Мультикультурализм как страшный сон Cтарого Света
Европу сегодня не узнать. Речь не о добрых старых временах холодной войны, когда на её просторах если и можно было увидеть кого-то, кто европейцем не являлся, был это или американский военнослужащий из нацменьшинств, или зуав, гуркх и сипай собственного разлива. А также иностранный дипломат, предприниматель или студент.
Ещё в 1990-м, когда автор впервые попал в две свои первые европейские страны, Францию и Великобританию (Венгрия в стройотряде 1978-го не в счёт), было примерно так. Тем более что во Франции организатором памятной конференции, в ходе которой автор впервые познакомился с Парижем, Миттераном и китайской кухней, была организация «SOS Rasisme», которая как раз правами меньшинств в этой стране и занималась. И было ясно, что они там именно меньшинства.
Про Великобританию не стоило и говорить. Страна была того самого белого человека. Из бессмертной поэмы Киплинга. В самом страшном смысле этого слова, поскольку девушки и дамы там были страшны как смертный грех. Как, впрочем, и во Франции. Хотя и по-иному.
Автору встретились ровно два симпатичных лица на континенте и одно на островах. Францию, как выяснилось из беседы, украшали дочь чешки и немца и девушка с острова Реюньон — обе журналистки. Честь Великобритании в глазах группы слушателей курсов профессора Боба Спайро спасла итальянка из местной пиццерии.
На неё можно было смотреть без особого содрогания. Не московская была девушка, не киевская и тем более не одесская, но там и это было за счастье. Почему единственная в группе незамужняя уроженка города Львов была тут же взята штурмом и пошла под венец с местным богачом. С венгерским именем Дерек и здоровенным собственным особняком.