Шлейф сандала

Лерн Анна

Евдокия с Фёклой отправились на кухню готовить торжественный ужин в честь нового члена семьи, а мы с Акулиной, Прошкой и Савелием продолжали заносить вещи в дом.

– Леночка, мебелью распоряжайся, как тебе вздумается, - сказал Никита Мартынович, когда мы занесли большой стол. – Мне-то ее куда теперь? А у тебя комнаты пустые.

Вот так у нас появилась настоящая гостиная, которую мы решили использовать и как столовую. Комнат было не так много, поэтому мне это показалось идеальным вариантом.

Стрелки часов показывали пять часов

вечера, и я, уставшая, упала на кровать. Но полежать мне не удалось. Скоро ведь придет Минодора!

Нужно встать и идти к дядюшке за вещами. Но немного подумав, не стала обращаться к нему. Меньше знает – крепче спит. Пришлось звать Прохора. Тот выслушал меня с горящими глазами и сказал:

– Притащу я вам дядюшкины вещи, Еленочка Федоровна. Только вы меня с собой возьмите.

– Ладно! Куда уж без тебя!

Мальчишка умчался и вернулся через десять минут, держа в руках узел.

– Тимофей Яковлевич на кухне пробу с пирогов снимает, а я тем временем в его шкафу порылся!

В узле были чистая рубаха, штаны, жилет и картуз. Отлично!

Прошло чуть больше часа, когда в мою комнату заглянула Акулинка. Я сидела перед зеркалом, пытаясь стянуть волосы таким образом, чтобы их не было видно из-под головного убора.

– Там это, вас какой-то господин важный спрашивает!

– Что еще за господин? – я отложила расческу.

– Говорю же, важный! Большой такой! Наверное, хочет с бородой что-то сотворить, а то ведь смех один! Клочок на клочке! И усы кривые!

Ну, это точно мой клиент. Как же не вовремя! У нас вообще-то сегодня выходной, да и Минодора должна прийти с минуты на минуту.

Возле калитки действительно стоял крупный мужчина в мягкой фетровой шляпе с высокой сужающейся тульей и большими опущенными полями. Подойдя ближе я заметила, что одет он в сюртук, который казался узковатым. Под ним был бархатный жилет, вышитый цветами, из кармашка которого свисала золотая цепь часов.

– Добрый вечер. Вы пришли подстричься? – спросила я, начиная подозревать, что здесь что-то нечисто. Незнакомец прятал лицо. Наверное, нужно приготовиться. Возможно, придется драться.

– Нет, я пришел познакомиться… Вы так хороши… - вдруг сказал он странно высоким голосом и поднял голову. – Я перестал спать и есть! Я брежу вами!

Улыбающееся лицо с редкой растительностью, которая ко всему еще и росла клочками. Усики странного гостя были похожи на пушистую бабочку, устроившуюся под носом крылышками в бок.

– Минодора?! – я была в шоке. – Это ты?!

– А кто ж еще? – девушка нырнула во двор. – Как я подшутила над тобой, а?

– Откуда у тебя эта борода?! – я начала хохотать, рассматривая подругу. – О Боже… Как ты ее сделала?!

– Состригла себе немного волос и приклеила на мёд, - продолжая улыбаться, ответила Минодора. – У нас такой мёд, пальчики оближешь! Густой, тягучий… и бороду отлично держит!

Мы начали хохотать вдвоем и не могли остановиться пока усы «барина» совсем не

съехали на щеку.

– Одевайся! У нас времени, поди, немного! – девушка поправила растительность над губой. – Меня тоже дома хватиться могут!

На переодевание ушло не более десяти минут. И вскоре мы уже шли по улице в своих новых образах. Минодора важно постукивала тростью, хмурила брови и периодически чихала, потому что усы щекотали ей нос. Я же с трудом сдерживала смех. Вот это приключение! Прошка с Тузом следовали за нами на некотором расстоянии, словно они сами по себе.

Придя по адресу, мы остановились у калитки и огляделись. Кроме идущей по тротуару усталой булочницы, никого не наблюдалось. Молодая женщина поравнялась с нами и монотонно произнесла:

– Купи пряник, барин… Сдобный, сунуть в рот удобно. Сладкий, мягкий аки пух! Угостишь-ка молодух!

– Не надо нам! Иди! – шикнула я на нее. – Не доставай барина!

– Будет мне еще какой-то мелкий прыщ указывать! – шепнула она мне и ткнула под нос кукиш, после чего снова прилипла к купеческой дочери. – Барин, купи пряник!

– Давай свой пряник! – Минодора порылась в кармашке и сунула ей монету.

Глаза булочницы стали как блюдца. Она быстро спрятала деньги, сунула Минодоре корзинку с пряниками, а потом поиграла бровями, кокетливо поглядывая на Минодору.

– А барин не хочет к пруду прогуляться?

– Нет! – в один голос рявкнули мы, и испуганная женщина отошла от нас.

– Ну, нет и нет, чего орать-то?

Когда булочница скрылась за углом, мы открыли калитку и прошмыгнули во двор.

Домишко, который арендовал Жариков, имел не очень презентабельный вид. Заросший травой и кустами сирени, он выглядел как пристанище для маньяка. Потемневшие от сырости сараи и холмик уличного погреба с маленькой полукруглой дверцей лишь усиливали это ощущение.

Дверь дома естественно была закрыта и, подергав ржавый амбарный замок, я подошла к окну.

– Нужно разбить стекло и забраться внутрь.

– Ты маленькая, вот и полезешь, а я посторожу! – прошептала Минодора, и тут залаял Туз.

– Прошка! – я вытаращила глаза, грозя ему кулаком. – А ну тише там!

Мальчишка подбежал к нам и возбужденно заговорил:

– Еленочка Федоровна, там в погребе кто-то! Туз учуял!

Это еще что за дела? Переглянувшись с Минодорой, мы, не сговариваясь, рванули к погребу, возле которого лаял пёс.

– Тихо, Туз! Тихо! – приказала я, и тот глухо зарычал, не сводя с дверцы взгляда.

Минодора отодвинула толстый засов, который заскрежетал так, что Прошка даже перекрестился. А потом медленно открыла дверь. Когда из темноты показалась рука, мы взвизгнули, но тут же замолчали, увидев лицо, цепляющегося за стены человека. Жариков!

Сил у сыщика хватило, только на то, чтобы достигнуть первой ступени. Он застонал, падая на пол, а потом прошептал:

– Помогите… прошу… Остановите Арсения… он… он…