Шмордонские тайны
Шрифт:
– Дорогая, что случилось? Почему танк не едет?
– Дорогая?!! – возопил посол.
Он в два прыжка взлетел на башню. Голова, увидев перед собой грязного человека в рваной майке, попыталась нырнуть обратно в люк, но Крокозябл, оказавшийся проворнее, уже схватился пальцами левой руки за одно из торчавших ушей.
– Сейчас твой танк так поедет, что ты от скорости не успеешь увидеть достопримечательности! – зловеще процедил посол и крутнул ухо.
– Ай! – заверещала голова. – Как ты смеешь?! Я – лицо неприкосновенное!
– Представь себе, я тоже! – ответил Крокозябл.
Он разжал пальцы и кулаком правой руки от души врезал крикливой голове в глаз. Голова откинулась назад и стукнулась затылком о вертикально торчавшую сзади крышку люка. Раздался мелодичный звон. Крокозябл снова поймал голову за ухо.
– Я судья Пай Дай! – взвизгнула голова. – Ты у меня сядешь!
– А ты ляжешь! – ответил посол и врезал судье кулаком в другой глаз.
Голова служителя джаппурского закона повторно врезалась в люк. В этот раз удар был настолько сильным, что Крокозябл не успел поймать ее за ухо. Она отскочила от крышки и провалилась в люк. Крышка захлопнулась. На какой из рычагов свалился судья – неизвестно. Но, видимо, рычаг был особенным, потому что пушка вдруг оглушительно грохнула, и в бездонное сочинское небо со свистом улетел снаряд. Крокозябл, выпрямившись в полный рост, обалдело взглянул сверху вниз на свою жену.
Леди Крокозябл стояла, прижав к щекам ладони, и с обожанием смотрела на своего мужа.
– Милый, – произнесла она с придыханием. – Я не знала, каким грозным ты бываешь…
– Откуда у него взялись боеприпасы? – удивленно спросил посол. – Ведь танк сюда доставили без них.
– Да Хачапур купил целый вагон у разгульдяйских контрабандистов, – ответила ему своим обычным голосом жена и махнула рукой, будто говорила о какой-то пустяковой мелочи.
И тут же перешла на прежнюю манеру общения: с придыханиями и восхищенными взглядами.
– Любимый, я с тобой больше не расстанусь никогда! – восторженно сказала она.
Крокозябл спрыгнул вниз, схватил жену за руку и строгим голосом спросил:
– Значит, судье снаряды достались по наследству, как и ты?
– Снаряды – да, – согласилась леди Крокозябл, сияя глазами. – А я всегда тебе была верна. Я просто шпионила. У меня ничего такого с ними не было. Двенадцатиликим Богом клянусь! Неужели ты мне не веришь?
И она припечаталась своими губами к губам лорда Крокозябла. Посол тут же растаял, как сало суслика на сковородке. Сколько бы продолжалась эта семейная идиллия – неизвестно, но вдруг где-то вдалеке раздались крики.
Влюбленные Крокозяблы, оторвавшись друг от друга, посмотрели в конец переулка и увидели там толпу полицейских мундиров, несущуюся к ним. Впереди этой своры перпендикулярно стенам зданий двигались громадные черные усы, выделяясь из общей массы форменной одежды.
– Это Пахан Родимый! – испуганно сообщил жене Крокозябл.
– Уйдем дворами, – обнадежила его леди. – Я тут все проходы изучила.
Крокозябл, спрыгнув с танка, подхватил ее и поставил на брусчатку. Жена посла, сбросив с ног туфли на высоких каблуках, устремилась босиком к ближайшей подворотне, увлекая за собой мужа…
Пахан Родимый, пыхтя сигарой, задумчиво смотрел на танковую гусеницу, распластавшуюся по проезжей части. Один из полицейских, глядя туда же, докладывал:
– Судья Пай Дай доставлен в больницу. Предварительный диагноз – алкоголизм…
– Об этом вся планета знает! – перебил подчиненного Пахан. – Конкретнее!
– Сотрясение головного мозга, плюс гематомы под глазами и в области затылка, – продолжил полицейский. – И ухо слегка надорвано. На две трети.
– Куда попал снаряд?
– На южной окраине недостроенный стадион. Там Крокозябл посадил свой бот. Вот снаряд в этот бот и попал. Теперь нет ни бота, ни стадиона. Там в баке бота топливо ракетное было. Оно и рвануло, как следует. Теперь мэр Джяна опять отмажется от обвинений в воровстве. Нет стадиона – нет доказательств.
– Откуда у судьи взялся снаряд? Насколько я знаю – танк был доставлен из Шмордона без боекомплекта.
– Хм, – хмыкнул полицейский. – Мы проверили: в механизме заряжания еще тридцать два снаряда имеются.
Пахан, выбросив окурок сигары в урну, распорядился:
– Позвони в службу эвакуации. Пусть пришлют сюда пару джактористов. У них есть такие специалисты. Они поставят гусеницу на место, а танк загонят во двор Управления. Все люки опечатать и выставить к танку охрану. Без моей команды никого к нему не пускать!
– А если судья придет за ним?
– Ты глухой?
– Понял, никого не пускать! – рявкнул полицейский. – А как быть с послом и его женой? Ловить?
– Не лезь в это дипломатическое дерьмо, – посоветовал ему начальник полиции Джяна. – Я сам их поймаю.
Полицейский убежал выполнять распоряжение, а Пахан Родимый неторопливой походкой направился в сторону городского пляжа.
Пока продолжалась вся эта полицейская работа, посетители ресторана, с интересом наблюдавшие за действиями стражей порядка, не обращали внимания на обедавшего за угловым столиком солидного носатого господина, одетого в приличный летний костюм. А зря!
Господин, до конца прожевав свиную отбивную, вытер губы салфеткой, и с таким видом, будто он зашел к себе домой, уселся за столик, недавно покинутый Крокозяблом. Нюхнув пустую рюмку, он допил уже остывший кофе из чашки посла, уверенно сунул руку вниз и взялся за ручку черного портфеля. Встав из-за стола, господин аккуратно задвинул стул, сошел с террасы на мостовую и неторопливо пошел хоть и в неизвестном, но явно жульническом направлении.
А в портфеле, тесно прижавшись друг к другу, мирно лежали обложенные пачками тагриков четыре противотанковые гранаты, волею судьбы сменившие хозяина, но оставшиеся верными своим убийственным свойствам и взрывному предназначению.
ШМОРДОН. ШМОРА
В желтом свете естественного спутника Шморы, который назывался Кукарачей, спальня казалась кладбищенским склепом, заставленным вдоль стен ровными рядами шкафов. «Надо бы повесить занавески», – подумал Джем. Он улегся в кровать и закрыл глаза. Через пять минут пришло понимание, что заснуть сразу не удастся. Тогда Джем повернулся на спину, хлюпнул слегка подбитым носом и задумался.