Шокирующие китайцы. Все, что вы не хотели о них знать
Шрифт:
Приезжая в Россию и немного пожив у нас, многие китайцы, если только они не совсем безнадежны, осознают ущербность своих повадок и пытаются научиться вести себя, как полагается (и кстати, от некоторых из них я слышал самокритику куда покруче, чем те вещи, которые вы сейчас читаете). Особенно их поражает стиль общения между членами русских семей (алкоголиков и люмпен-пролетариат я в виду не имею), который совершенно отличается от китайского.
«Будь добра, передай мне соль», «пожалуйста, возвращайся пораньше», «тебе не трудно было бы вынести мусор?» — эти выражения убивают китайцев буквально наповал, ибо подобная вежливость в семейном общении им совершенно не свойственна.
Некоторые, правда, начинают, как бы оправдываясь (еще одна черта китайского характера — всегда как-то оправдать свои действия и поведение, если они отличаются от действий и поведения представителей других наций), говорить, что, мол, «мы считаем, что в семье этакие церемонии выглядят слишком официально и потому неуместны». Ну что ж, каждому — свое.
Очередь за чем-нибудь — тоже хорошая возможность увидеть, как по-настоящему выглядят пресловутые «китайские церемонии». Во-первых, стоит вам отдалиться от впереди стоящего хотя бы на расстояние в тридцать сантиметров, как между вами обязательно попытается втереться какой-нибудь «левый» субъект. Многие же просто игнорируют существование очереди вообще, стараясь просто оттеснить конкурентов, отодвинуть чужую руку с деньгами от окошка кассы и засунуть туда свою.
Китайская очередь, как явление весьма своеобразное, зачастую требует и нестандартного управления. Никогда не забуду очередь за билетами на автобусной станции в славном городе Нанкине, отгороженную от других, параллельных, очередей стальными загородками, могущими, наверное, остановить даже продвижение тяжелого танка. Но такие загородки — в Китае дело обычное, и основное впечатление произвели на меня не они, а дяденьки-администраторы, сидевшие на насестах наподобие тех вышек, на которых располагаются обычно волейбольные судьи, и через мегафоны увещевавшие народ не лезть без очереди. Когда же к кассе прорывался очередной слишком рьяный нарушитель, то добрый дядька с повязкой угощал его с высоты своего стального насеста несколькими ударами по голове… все тем же мегафоном. «Какой чудесный многофункциональный инструмент!» — подумал я тогда…
Конечно, манеры и привычки китайцев очень различаются в зависимости от места их рождения и проживания. Наиболее грубыми манерами и неприличными повадками отличаются северяне и жители провинций, а вот, к примеру, шанхайцы — в массе своей люди довольно воспитанные, пукать за столом и лезть куда-нибудь без очереди не станут. Более того, станут даже увещевать и воспитывать того, кто так делает. Опять же точности ради замечу, что в последние годы я наблюдаю значительный прогресс в стиле поведения китайцев почти по всей этой необъятной стране (за исключением, пожалуй, тибетских плоскогорий: там все пока по-старому)… В большинстве мест хотя и продолжают лезть без очереди, но уже не так жестко, чтобы необходимо было присутствие мужика на насесте.
Правда, рыгать и чавкать при приеме пищи наши соседи пока не перестают, так что, как говорится, есть еще над чем поработать.
Чавканье, как имманентная характеристика китайского народа, появилось не случайно, и, как я подозреваю, его история насчитывает уже не меньше пяти тысяч лет. То есть это явление — штука гораздо более древняя, чем, скажем, учение того же Конфуция. Исторически не всегда хорошо и обильно питавшиеся китайцы (что тут поделаешь — земли мало, народу много), собираясь за общим столом (теперь представьте-ка себе большую семью!), были вынуждены поглощать горячую пищу как можно быстрее: промедлишь — и останешься голодным. А так недолго и заработать ожог слизистой полости рта или пищевода… Так что именно старательное чавканье в течение пяти тысяч лет помогало китайцам вентилировать рот во время еды, стремительно насыщаясь и в то же время избегая того, чтобы обжечься.
Иностранцы, которые впервые попадают на территорию Поднебесной и не обладают сверхкрепкими нервами, поначалу обычно очень страдают от чересчур пристального внимания к себе. Конечно, чем более воспитан китаец, тем меньше он позволяет себе бесцеремонно глазеть на незнакомого человека на улице, в ресторане, в транспорте: вы почти не встретитесь с данной проблемой ни в стольном граде Пекине, ни в давно привыкшем к иностранным физиономиям Шанхае. Но чем дальше в провинцию, тем более тесные толпы обступают со всех сторон удивленного заморского путешественника…
В таких случаях китайцы обычно не смотрят, они именно пялятся на тот объект, который вызвал их интерес. В связи с тем, что в Китае значительная безработица, всегда найдутся десятки и порой даже сотни любопытных праздношатающихся граждан, для которых встретить на улице иностранца — настоящее развлечение. Что меня всегда удивляло в процессе рассматривания китайцами иностранца, так это полное отсутствие эмоций на лицах наблюдателей, которые оглядывают вас тупыми стеклянными глазами. Многие из них могут ходить за иностранцем часами, приближаясь к нему иногда вплотную и даже ощупывая своими грязными руками его одежду, волосы, сумку и т. д. Пристальному разглядыванию и обсуждению подвергнется любой предмет в руках иностранца, даже если он (предмет) был недавно куплен в ближайшем, китайском же, магазине.
Как уже говорилось в первой главе, один мой приятель очень метко называл эти пялящиеся толпы «бандерлогами». Если вы помните киплинговские сказки про Маугли и его друзей, то сразу же поймете, что именно подстерегает иностранного путешественника на китайских улицах и площадях. Кстати, далеко не все наблюдатели сохраняют молчание — наиболее «продвинутые», как теперь принято говорить, из них часто сотрясают воздух громкими вскрикиваниями: «Лаовай, лаовай!», привлекая внимание еще большего числа бездельников, а также воплями: «Халлоу, халлоу!» Не подумайте, что таким образом они стараются поздороваться с иностранцем, исковерканное английское приветствие в их устах — скорее нечто вроде «кис-кис», адресуемое ребенком совершенно незнакомой кошке.
Если их вопли привлекли внимание иностранца, китайцы радуются, словно тот самый ребенок, и продолжают орать с удесятеренной силой и довольно-таки издевательски-глумливыми интонациями. Поэтому единственный совет, который можно дать несчастному, попавшему в подобную ситуацию, — не обращать внимания на творящееся вокруг и заниматься своим делом. В конце концов, видя пассивность жертвы, крикуны и бесцеремонные зрители теряют к ней интерес. Правда, рядом скоро появляются новые придурки, и все возвращается на круги своя.
Следует отметить, что, к счастью, с течением времени китайцы проявляют все меньше подобного нетактичного тупого любопытства к иностранцам; за прошедшие годы я лично наблюдаю очень заметный прогресс. Сейчас в высшей степени нейтрально к появлению поблизости иностранцев относятся, в общем-то, не только жители Пекина и Шанхая, но и многих крупных провинциальных центров типа Чэнду, Чжэнчжоу и т. д. Да и в других местах преследование любопытными бездельниками заморских гостей постепенно становится все менее активным. Хотя крики «Халлоу!», кажется, будут разноситься на просторах Поднебесной еще очень долго.