Шоколадная ворона
Шрифт:
Рядом с ним сидела, ссутулившись, девица, моя сверстница. Даже на расстоянии она производила впечатление наркоманки. Она не обращала никакого внимания на казаха и все время украдкой посматривала на сидящую, как и я, возле окна роскошную восточную женщину, то ли арабку, то ли иранку. Та держала в холеной руке чашку капучино и, не обращая ни на кого внимания, тоже смотрела на взлетную полосу – видимо, думала о чем-то своем. Почему, интересно, эта девчонка все время смотрит в ее сторону? И вообще, эта девчонка такая же странная, как и этот молодой казах. Откуда у них деньги на бизнес-класс? Почему они не только не общаются друг с другом, но и сидят, друг от друга отвернувшись? А если они не знакомы, то почему
В конце концов я все же решила не строить из себя Шерлока Холмса с его знаменитым дедуктивным методом и выпила еще пару бокалов ледяного чилийского «Шираза», в который против всех мыслимых правил бросила предварительно несколько кубиков льда. Пусть изысканные гурмэ кривят свои аристократические физиономии, но мне так нравится. Я заставила себя отключиться от всех мыслей. Мне стало хорошо и спокойно.
Прошло совсем немного времени, и ко мне подошла девушка в строгом брючном костюме все с тем же бейджиком. Тихонько, чтобы не беспокоить других пассажиров, она сообщила, что я могу пройти на посадку. Пассажиры элитного класса занимали свои места последними. Во-первых, это сокращало пребывание в самолете перед вылетом, а во-вторых, пассажиры эконом-класса к этому моменту уже располагались на своих местах в средней и задней частях самолета и не мельтешили между просторными кожаными креслами тех, кто оплатил дорогие места впереди.
Не без некоторого раздражения я обнаружила, что молодой казах со своей невменяемой подругой летели тем же самым рейсом. Слава богу, подумала я тогда, что хоть его носатый приятель направляется куда-то в другую сторону. Зато соседнее со мной место занял новорусский алкаш. Плюхнувшись всем телом в кресло, он привычным движением защелкнул на поясе ремень и с храпом отключился. Я отодвинулась от соседа как можно дальше, но перед тем, как сделать это, вдруг обратила внимание, что от него не несет перегаром. Странно, честно говоря. Недавно на моих глазах он выпил никак не меньше половины литровой бутылки вискаря. Но от него при этом пахло лишь дорогим одеколоном, отдающим хвоей.
С одной стороны, все происходящее вокруг казалось мне чрезвычайно странным. С другой – осознавала, что эта идиотская мнительность – не что иное, как результат жуткого утомления от событий последних недель.
Улыбчивая стюардесса, разносившая сок и шампанское, попросила казаха убрать на верхнюю полку пластиковый пакет, в котором позвякивали две бутылки из дьюти-фри. Вместо того чтобы немедленно выполнить просьбу девушки, он прижал цветастый пакет к груди и с каким-то неподдельным ужасом осмотрелся. Мне даже показалось, что он инстинктивно ждет от кого-то помощи или совета. Наконец казах все же встал, сделал несколько шагов по салону и запихал свой хрупкий груз между чьими-то сумками. При этом он странно переставлял ноги, так, будто в зад ему вставили какой-то инородный предмет.
Занятых мест в нашем салоне было совсем немного. Кроме меня, казаха, его девушки и алкаша в бизнес-классе летели пара худощавых американских бизнесменов, крупный краснолицый старик и в заднем ряду широких кресел сидела спортивная женщина лет пятидесяти.
Мы, как и было предусмотрено, заняли свои места последними. По команде капитана двери были приведены в положение «автомат», и самолет приступил к рулению.
Через несколько минут огромный «Боинг» разбежался по серой бетонной полосе и легко оторвался от московской земли. Около двадцати минут длился набор высоты. Потом воздух внутри наполнился вкусными запахами. Экипаж начал разогревать обед. В бизнес-классе пассажиров непрерывно кормят и особенно поят на протяжении всего полета. Я с удовольствием продолжила начатую на земле трапезу. При моих тренировках и, как следствие, огромных энергозатратах
Судя по карте GPS на расположенном передо мной экране, мы приближались к Норвегии. И тут соседка казаха ни с того ни с сего начала громко стонать. Молодой казах громко и нервно стал звать стюардессу. Все это выглядело довольно неестественно. Две девушки в форме подошли к странной паре. Лица их были озабоченными.
– Ей плохо! – кричал казах. – Она очень больная! Позовите кого-нибудь из пилотов.
При этом он вскочил с места и зачем-то пошел к полке, где лежал его хрупкий багаж. Девушка вывалилась из своего кресла и перегородила проход. Изо рта у нее шла пена.
– Срочно сообщите экипажу! – продолжал кричать парень.
Стюардессы переглянулись. В это время старик с соседнего ряда приподнялся со своего кресла и с сильным акцентом сказал по-русски:
– Зачем беспокоить экипаж? Я врач. Пустите меня к больной.
Казах почему-то страшно запаниковал и никак не мог открыть дрожавшими пальцами защелку багажной полки.
Неожиданно раздался абсолютно спокойный голос капитана. Последовало указание всем пассажирам занять свои места и пристегнуть ремни, так как самолет входил в зону турбулентности. В нашем салоне выполнить такую команду уже было невозможно. Тут я окончательно осознала, что мой сосед только притворялся пьяным. Он уже был абсолютно трезв, напряжен и сосредоточен. Вопреки команде командира он расстегнул ремень и принял удобное положение для того, чтобы броситься вперед. Еще секунда – и он рванулся к казаху. В этот момент нас сильно тряхнуло. Благодаря этому помешанный азиат сумел увернуться от броска. Он наконец выхватил свои бутыли и в мгновение ока расколол их друг о друга. Пока мой сосед ловил равновесие, шахид пырнул его «розочкой» из-под коньяка «Otard». Сосед не успел полностью увернуться, и осколки стекла впились в левое предплечье.
– Аллах акбар! – отчаянно выкрикнул обезумевший казах.
Но тут же он получил ответный удар ногой в голову. Отключившись, он повалился вбок на правый ряд кресел, подставив спину. И следующий удар мой сосед нанес здоровой правой рукой в нижнюю часть шейного отдела позвоночника. Я оценила, что, если бы он так ударил в верхнюю часть шеи или же в основание черепа, в проходе валялся бы бездыханный труп. Но казаха явно не хотели убивать. Мой раненый сосед, не обращая внимания на боль и кровь, повалился сверху на обездвиженного террориста и здоровой своей рукой сорвал с него брюки.
«Господи! Это еще зачем?» – успело промелькнуть в моей голове.
Но тут я повернулась вперед и увидела, что оставленная без внимания подруга казаха сшибла с ног обеих стюардесс и бросилась к туалету. Откинув поднос с остатками еды и питья, я устремилась за ней. Самолет вновь качнуло, и я была неожиданно остановлена случайно свалившимся в проход стариком доктором, но через мгновение вновь была на ногах. Террористка тем временем сунула дрожащую руку под платье.
– Осторожно! – раздался крик за моей спиной. – У нее там бомба!
«Какое там «осторожно»!» – мелькнуло в моей голове. Я уже была рядом, когда самолет сотрясся в очередной раз. Упущенная мной девица влетела в туалет и попыталась закрыться внутри. Но теперь я уже была совсем рядом и не дала ей этого сделать. Разумеется, я не стала хвататься за ручку снаружи и тянуть дверь на себя – вместо этого одним ударом ноги снесла к чертовой матери хлипкую перегородку. Но момент, когда от моего удара разлетались в стороны защелки, петли и шпингалеты, внутри кабинки ухнуло. Меня отбросило назад. Мокрые горячие ошметки полетели мне в лицо.