Шоколадница и маркиз
Шрифт:
Замерев, я нащупала за поясом иглы. Серые глаза Бофреман остановились на платке, который я держала в другой руке, она протянула:
– Шоколадница Гаррель…
– Мадлен, там ?рман, – задыхаясь, выпалила Пажо, вошедшая сразу за мной.
Я только успела нащупать мудру «роста», высеченную на игле, а Бофреман уже действовала.
Она отшвырнула ножницы, схватила сосуд с «разъедаловкой» и очень быстро перевернула его на себя с истошным криком:
– Нет, Гаррель! Нет!
Мы с Пажо заорали. Мне стало дурно. Кошмарное зрелище распадающейся
Находясь в относительной безопасности, за порогом смежного помещения, мы с Делфин наблюдали мощное колдовство. Арман де Шанвер был великолепен. Плавным минускулом он сорвал все краны, наполнив пространство водяным вихрем, а, когда поток прекратился, запел. Ему никто не помогал. Бофеман, понятно, корчилась от боли в ошметках своей плоти, а фрейлины ее предпочли подглядывать из коридора.
Сложная мелодия, пальцы Шанвера двигались в минускуле не в ритм ей, а противореча. Ах, какая жалость, что я не изучала пластику. Подпеть? Нет, Кати, мы с тобой знаем, что происходит, когда ты делаешь что-то наобум. Помнишь Дождевые врата? То-то же.
Я стала молиться: «Святой Партолон, дражайшие святые покровители, помогите этому мужчине в его колдовстве! Пусть он спасет эту гадкую коварную женщину! Пусть…»
Песнь закончилась, Шанвер шагнул к невесте, бережно поднял ее на руки.
– Я не виновата, Арман, - стонала она, – всего лишь хотела принять ванну…
– Молчи, дорогая, я отнесу тебя ? лекарям…
И они ушли. В разгромленной умывальне остались только мы с Деманже.
Подруга всхлипнула:
– Святые покровители! Мадлен повернет все так, будто это ты ее покалечила! Что теперь будет? Что нам делать?
Я обняла ее за плечи:
– Для начала, дорогая, мы заколем в прическу твои прекрасные волосы, а потом… Не знаю, наверное, приберем все здесь заново.
Проклятая Мадлен. Эхо ее истошного крика: «Нет, Гаррель! Нет!», казалось, до сих пор носилось по этажам дортуарной башни. Она опять хочет меня подставить . Зачем? Нет, пустой вопрос, не важный. Чем лично мне это грозит? Пожалуй, ничем особенным. Я не виновата, у меня есть свидетель – Делфин Деманже. Мадлен выставит в свидетели со своей стороны Пажо,или обеих фрейлин? Пффф… И толку? Слово против слова.
Рисунок новой интриги моей соперницы был непонятен, это тревожило. Что ж, подождем следующего шага Бофреман.
– Она хотела меня остричь, – жаловалась Делфин, когда мы устанавливали обратно умывальные краны. – Явилась вся из себя, мне, говорит, в моем восточном коридоре купаться противно, я здесь буду. Эти две дуры, Пажо с дю Ром, подхихикивали. Нет, Кати, я с ними не ругалась, хотя только что очистила все разъедаловкой, подумала, ну пройдусь потом ещё разочек, стала
– Tы была со мной, – вспомнила я, - и мы просто вежливо с шевалье поздоровались.
– Да, я так и объяснила, но Бофреман отчего–то решила, что я пытаюсь с ним кокетничать.
– Она решила? – фыркнула я.
– Во-первых, это ложь, а во-вторых, ты можешь флиртовать с кем тебе угодно, не оправдываясь перед этой лгуньей!
– Мадлен так не считает. Она… – Делфин сглотнула.
– … наложила заклятие непoдвижности, велела фрейлинам караулить в коридоре и… ?х, Кати, чего она только мне не наговорила! И… За что?
– Не за что, милая, а почему, – вздохнула я, – Бофреман развлекалась, потому что могла себе это позволить . Тебя, вчерашнюю оватку, она ни во что не ставит, уверена, что отпора ты не дашь.
– Она в этом права.
Мы закончили с кранами и теперь просто убирали с пола лишнюю влагу. Я изобразила со шваброй балетное па:
– А не пришла ли пора щелкнуть по крючковатому носу одной высокомерной мадемуазели?
Делфин серьезно на меня посмотрела:
– Катарина Гаррель из ?нси, поклянись всеми святыми покровителями, что ты не будешь…
– Клясться не буду! – перебила я. – Более того, если Бофреман попробует тебя в следующий раз обидеть…
– Кати!
– Что Кати? Неужели тебе самой не надоело изображать овечку в стае волков? Благонравная Деманже! Серьезная Деманже! Ох, Делфин, прости… – Подруга разрыдалась, и я бросилась ее утешать, обняла за плечи.
– Ну хорошо, не будем лезть в драку, спустим мерзавке на этот раз.
– Я не могу, пойми, – всхлипывала девушка. – Папенька рассчитывает получить заказ на меблировку нового королевского дворца, а заказами распоряжается сам герцог Сент-Эмур, и Мадлен достаточно намекнуть будущему родственнику…
Я украдкой вздохнула. Ну да, на этом и строится расчет Бофреман, на дочернем почтении Делфин. Ах, сколько поношений приxодится нам терпеть из-за наших родителей.
Дверь умывальни распахнулась, фрейлины коварной филидки вернулись, чтоб забрать вещи госпожи: стопку мягких полотенец, корзинку с притираниями и комплект драгоценных гребней.
Деманже от меня отошла, скрывая свое заплаканное лицо, я скрестила на груди руки и вздернула подбородок. Неужели, мадемуазелям-клевреткам не захочется уколоть Шоколадницу? Им захотелось.
– Tебя накажут, Гаррель, – сообщила дю Ром с мстительным превосходством.
– Неужели?
– Да, да,ты покалечила Мадлен при свидетелях и…
Широко улыбнувшись, я пояснила старосте, куда и кому она может засунуть свои свидетельские показания, предложив умять их там поплотнее, чтоб осталось немножко места для ее лживого языка.
Деманже фыркнула, даже Пажо прятала улыбку от своей подружки.
– Ты, - сказала дю Ром, – наглая простолюдинка, невоспитанная особа, шоколадница и…