Шоколадница и маркиз
Шрифт:
– Грустишь, милый?
– заглянула в кабинет Мадлен. – Время ужина, пойдем,тебе нужно набираться сил.
Шанвер отправился в столовую, сгорбившись, как столетний старец, кивнул Виктору. Де Брюссо пpибыл в Делькамбр на неделю позже их с Бофреман. Как иначе? Он ведь верный дуг, в отличие от некоторых. Некоторые – это Дионис Лузиньяк.
– Знаю твое благородство, милый, - говорила Мадлен,исполняя за столом обязанности хозяйки, – но, кажется месье Лузиньяк достиг того, чего хотел. Теперь твоя безупречная квадра – его безупречная квадра.
Де Брюссо подлил себе вина:
–
Шанвер поморщился, Мадлен, заметив это, шикнула на друга:
– Перестань! Это низко! Бедняжка Лузиньяк так старается выглядеть нормальным…
Тогда Арман зашвырнул в камин ближайшую бутылку и покинул столовую. Какая гадость! И низость!
К тому же, о каком аппетите можно говорить в его состоянии? После ментального обряда Шанвера подкосила лихорадка. Отъездом занималась Мадлен и организовала его, как и все, что делала, прекрасно. Удобная карета, смена возниц,комфортные условия. «Нет, нет, милый, я тебя не оставлю. Твоя верная будет верна и в горе и в радости». ?рман болел всю дорогу и некоторое время по прибытии.
Дворец или, скорее, замок Делькамбр хозяином посещался нечасто. Здесь даже не было штата слуг, лишь древний автоматон по име?и Грим. ?т пыли и сырости помещения защищали оватские заклинания и артефакты. Грим раскрыл для молодых людей несколько комнат северного крыла. Три спальни, гостиную, столовую, кабинет.
Брюссо настаивал, что необходимо нанять в услужение несколько пригожих пейзанок из деревни, но Арман ему отказал. Жить в зачарованном замке обычным людям было опасно, к тому же всем прекрасно известно, каких дополнительных услуг возжелает от девушек Виктор. Шанвер оживил ещё пару автоматонов из кладовки, безликих и безымянных, в помощь Гриму, а друзьям предложил:
– Вам не обязательно быть здесь, со мной. Целый год свободы! Отправляйтесь ко двору.
Мадлен немедленно отказалась. Брюссо тоже, но после размышлений.
– Брось, Арман, мы не можем тебя вот так оставить.
Но им было скучно, в отличие от самого Шанвера.
Грим снял заклинания с дворцовой библиотеки, и Арман после завтрака отправлялся туда, на рассвете – тренировка в саду, иногда с друзьями в качестве спарринг-партнеров, после обеда – дневной сон и опять библиотека, ужин, прогулка. Друзьям он признался, что рутинные действия успокаивают и дарят иллюзию контроля.
– Ты все-таки решил вернуться в Заотар? – вздыхала Мадлен.
– После всего, что там с тобой сделали?
Ей вторил Виктор:
– Брось, дружище, затребуй у канцелярии лазоревый диплом и начинай строить карьеру при дворе. Мы с Бофреман тебе поможем. Состояние Делькамбров и титул маркиза открывает великолепные возможности.
Шанвер качал головой:
– Я должен вернуться, дол?ен опять стать сорбиром, доказать…
Кому и что он собирался доказывать, Арман оставлял на волю фантазии собеседников, многозначительно умолкая.
А ещё его мучали кошмары, бессюжетные, полные боли.
Однажды,когда он бился в обморочном сонном припадке, на постель рядом с ним опустилось чье-то тело. Запахло мускусом. От этогo аромата молодому
– Ты опять со мной, моя драгоценная девочка…
«Девочка», кажется, надеялась на страстное продол?ение объятий, но Арман остановил руку, оглаживающую его бедро, велел: «Спи!» и провалился в глубокий сон без сновидений.
Наутро Мадлен серебристо смеялась:
– Ты так кричал, милый. Вот я пришла. И да, прости, вообразила, что маркизу Делькамбру опять хочется моей страсти.
?рман напрягся:
– Неужели, в то время, о котором я… забыл…?
– Нет, нет, - дружелюбно улыбнулась девушка, - мы же еще несколько лет назад все с тобой решили: что было, то прошло, никакой постели, просто друзья. В Заотаре, милый, сорбиру Шанверу было с кем безобразничать.
– Неужели? Расскажи.
– Никаких тайн, – Мадлен пожала плечиками, поправила сползший ворот полупрозрачной ночной сорочки. – Вы с Брюссо сражались за благосклонность кривляки-оватки. Шоколадница Катарина Гаррель.
– Шоколадница?
– О да. Малютка мечтает отправиться по стопам своей маменьки Шанталь. Помнишь подругу маркиза де Буйе? Гастон де Шариоль нам о ней рассказывал.
Арман кивнул:
– Гастона я с удовольствием бы забыл. Итак, мы сражались с Виктором?
– Не волнуйся, ты победил. Шоколадница не устояла перед кошелем, полным луидоров.
– И я увлекся столь корыстной девицей?
– Шанвер приподнял брови.
– Увы, - Мадлен поднялась в постели, набросила на плечи его халат, завязала пояс на тонкой талии, мужской наряд ей шел, – Гаррель – та ещё штучка, умеет изобразить как беспомощность,так и любовь. Великолепная актриса. Ты попался. ? она… Знаешь, именно из-за ее доноса тебя подвергли наказанию. Предположу… осторожно и лишь штрихами, чтo она была в сговоре с Дионисом.
– Донос?
– Ах, милый. Подробностей никто не знает. Заотар умеет хранить тайны. Мы всем отомстим - и Лузиньяку, и крошке-Шоколаднице,и даже монсиньору Дюпере. У меня появились кое-какие мысли на этот счет. Достаточно будет анонимно сообщить в канцелярию его величества…
– Нет! – перебил невесту Арман.
– Ректору никто мстить не будет.
– Как скажешь, милый.
Мадлен ещё много всего рассказала о прошедших четырех месяцах, точнее, о семтомбре. Лето они провели не вместе, о нем невеста ничего не знала. Кажется, Шанвер проходил какое-то испытание. Успешно, это точно. Фамильяр! Арман добыл демонического помощника. Какого? Мадлен только вздыхала. Арман ей и Виктору фамильяра не показывал. Имя? У демонов есть имена?
Брюссо тоже говорил. Проклятая Шоколадница разбила его сердце вдребезги, заставила драться на дуэли с Шариолем, обещала любовь и верность, но предпочла Армана. Ну, разумеется, и здесь все решает презренный металл.
А потом в Делькамбр нанесло визит семейство Сент-Эмуров. Батюшка-герцог, мачеха, многочисленная свита и ещё более многочисленные слуги. Несколько недель до конца октомбра в замке было шумно и бестолково. ?рман скучал, его друзья, напротив, получали удовольствие от неожиданно свалившегося на них праздника.