Шоколадница и маркиз
Шрифт:
В галерее с внутренней стороны располагались небольшие альковы, обитые бархатом углубления с мягкими креслами и небoльшими столиками. В одну из ниш меня затолкали, Шанвер юркнул следом, задернул занавесь, сел. Места было так мало, что наши с ним колени соприкасались.
– Итак, – сказал Арман и поставил перед нами бокал с вином, – сейчас, милая, мы проведем эксперимент. Для начала, вернем тебе голос. Обещай не звать на помощь.
Я быстро кивнула, он сплел минускул, я открыла рот, чтоб закричать, но не издала ни звука. Аристократ негромко рассмеялся:
– Твоя доверчивость… умилительна. А теперь серьезно. Станешь шуметь, клянусь, мы немедленно переместимся в кладовую за портретом маркиза де Даса, откуда тебя точно никто не услышит. Еще в бальной зале я сплел мудры невидимости и тишины, для всех ты отправишься туда в одиночестве.
Кладовку эту я помнила,и постоянный полог тишины, ее скрывающий, оказаться там наедине с мужчиной не хотелось абсолютно.
– Вижу, - решил Шанвер, внимательно разглядывая мое лицо, - упомянутое местечко тебе прекрасно знакомо, и ты готова к переговорам. Итак, Катарина…
Этот минускул оказался настоящим, я зашипела:
– Какой же ты мерзавец!
Он не оскорбился:
– О,ты даже не представляешь, какой, милая. Итак, раз голос вернулся, расскажи по порядку, что у нас с тобой произошло в прошлом году.
– Это и есть твой эксперимент? На мне клятва Заотара!
– С какого именно момента?
– быстро переспроcил Шанвер.
– … – сообщила я нечленораздельно.
– Когда мы с тобой познакомились?
– Первого числа септомбра.
– Чудесно. Где?
– В гостиной южного коридора оватов.
– Подробнее.
– Ты с невестой и Брюссо возвращался с пикника. С вами были еще дю Ром и Пажо. Они все ушли, а ты остался пить шоколад…
– Шоколад? Эту приторную смолу?
Я пожала плечами:
– Пил и щурился от удовольствия. Потом ты провoдил меня до моего коридора и уехал в портшезе с Виктором…
Фраза за фразой я рассказала Шанверу обо всех наших с ним встречах, ровно дo того момента, как Катарина Гаррель открыла рот, чтоб воззвать к Безупречному Суду. Разумеется, без подробностей о поцелуях и прочих неприличных штуках.
В янтарных глазах собеседника читалось то недоверие, то удивление и ещё что-то, что определению не поддавалось. Неизбывная грусть?
– У меня был фамильяр? – спросил ?рман. – Можешь назвать его имя?
— Не он, а она, – прошептала я.
– Урсула, огромная генета.
– Чудесно. Что ж, от тебя я сегодня узнал в десять раз больше, чем от своей невесты и друга за целый год. Я имею в виду Виктора де Брюссо. Им я, представь, даже не показал фамильяра. Странно, почему…?
– Теперь ты меня отпустишь?
Арман покачал головой:
– Нет, милая, наш эксперимент только начинается. Это, - он достал из кармана небольшой пузырек, вылил в бокал его содержимое, - зелье правды,изготовленное умелыми ручками Мадлен де Бофреман. Моя невеста предполагает, что именно оно способно снять клятву Заотара. Предназначается зелье правды Дионису Лузиньяку, но, понимаешь, я не могу пользовать друга непроверенным снадобьем.
— Ну да, – фыркнула я, - сначала нужно испытать его на мышах. – И, поняв, что собеседник не понял шутки, добавила: – Твоя генета обзывала меня мышью.
Он даже не улыбнулся, держал бокал за ножку, смотрел на него в задумчивости.
– Судя по всему, Катарина Гаррель, я был в тебя почти влюблен.
Я поморщилась:
– И именно от большой любви проклял?
– Зачем?
– Прости?
– Назови мне хоть одну причину, по которой маркиз Делькамбр захотел бы проклясть мадемуазель ?аррель из Анси.
– Да ты меня ненавидел! – горячо воскликнула я. – ?бзывал шоколадницей и обвинял во флирте с кем угодно! Я напоминала тебе мачеху…
– ?сторожно, Катарина, – в голосе Армана звучала угроза, – ты сейчас ступаешь на тонкий лед.
Я отмахнулась:
– Чем не причина?
– Я тебя любил и хотел. В первом, я, предположим, могу ошибаться, но второе… Мое тело все еще на тебя реагирует.
– Его тело! Вы только подумайте! Его тело! Да ты бабник, Шанвер, у тебя девиц больше, чем зубцов в луидоре! Ты, как все вы, менталисты, черпаешь в противоположном поле силу для заклинаний.
– И хотя, ка? ты говоришь, девиц вокруг без счета, проклял я именно тебя?
– Да это-то то тут при чем? Девицы отдельно от проклятий!
– Ты совсем запуталась.
– Это ты меня запутал! Ты меня проклял, в этом я абсолютно уверена и… гррррм… Проклятье! Клятва Заотара мешает продолжать спор. Минуточку.
Я потянулась к бокалу.
– Не пей, - придержал мою руку Арман, – я передумал.
— Настаиваю на эксперименте!
Наша возня принимала уже довольно фривольный характер, сплетенные конечности, прижатые друг к другу тела, горячее прерывистое дыхание. Его дыхание, я-то себя вполне контролировала. Разумеется, пить зелье Бофреман никто не собирался, мне нужно было всего лишь…
Вуа-ля!
Отодвинувшись, я встретила удивленный взгляд янтарных глаз, спокойно сообщила:
– Так колдуют оваты, милый, привыкай.
Выбираться из тесного закутка было непросто, пришлось даже сесть Арману на колени, чтoб перебросить ноги наружу, ну не через стол же карабкаться, право слово. ?ристократ не издал ни звука. Я отодвинула занавес, обернулась:
– Хорошего вечера, маркиз Делькамбр. Думаю, что простецкие оватские оковы удержат вас ненадолго, в крайнeм случае, можете позвать кого-нибудь на помощь. Ах, вы же немы, парализованы и, ко всему, невидимы! – Я картинно вздохнула.
– Ну что ж, значит, вам придется справляться самому.