Шоколадное убийство
Шрифт:
Когда они с Майей возвращались домой, Сильвестр все никак не мог успокоиться.
— Интересно, он сам бегал к нам, чтобы сунуть эту записку под дверь?
— Какая разница? — ответила Майя, подставляя лицо ветру и улыбаясь во весь рот.
— К этому типу стоило сходить просто для того, чтобы ты пришла в такое прекрасное расположение духа, — ворчливо заметил он.
Тетя Вера встретила их на пороге. Она была взъерошенной и очень взволнованной.
— Где же вы были? Я на секундочку прикорнула, глаза открываю — их уже
— Ходили к нашему другу старшему лейтенанту Половцеву, — ответил Сильвестр, с иронией произнеся слово «друг».
— Вдвоем? — почему-то ужаснулась Вера Витальевна. — Зачем же вы пошли?
Она имела в виду, зачем Сильвестр пошел, но он ее понял неправильно и честно ответил:
— Половцев прислал Майе странное письмо про витамины, мы очень удивились и решили выяснить, что случилось.
Майя достала и молча подала злополучную записку Вере Витальевне. Та прочитала и вытаращила глаза:
— Он вам вот это вот написал?! Но почему?!
— Ну, выпил человек больше положенного, — ответил Сильвестр. — С кем не бывает?
— Жизнь дается человеку один раз, — сердито заметила тетя Вера, возвращая записку. — Скотина это знает, но все равно живет черт знает как.
Глава 13 Тяжелые раздумья и мутные перспективы. В ожидании Аленочкина
Аленочкин ехал в гостиницу паковать вещи — завтра он намеревался вылететь домой. Майский снова предложил встретить его на машине и помочь вывезти груз с таможни, но он снова отказался. Потому что отлично знал: в это дело ни при каких обстоятельствах нельзя впутывать посторонних.
Его состояние можно было сравнить с состоянием боксера, который в первом же раунде получил нокаут и теперь судорожно пытается сообразить, стоит ему продолжать неудачно начатый бой или признать поражение, не дожидаясь более тяжелых для здоровья последствий.
То, что произошло накануне в джунглях, поставило крест на его бизнес-проекте, на его мечте. Он бессилен что-либо изменить. Придется смириться.
Звонок телефона оторвал Вячеслава от нелегких раздумий. Номер телефона, высветившийся на дисплее, был ему незнаком.
«Интересно, кто это?» — равнодушно подумал Аленочкин и приложил трубку к уху.
Раскаленный мексиканский воздух словно прорезал свежий московский ветерок:
— Вячеслав? Алле, алле! Вячеслав?
— Господи, это вы. — Он узнал голос своего независимого эксперта, которому отдал зерна из фигурки еще до отъезда. — Не кричите так, я отлично слышу.
— Извините, я буквально на минутку. Просто есть интересные результаты, хотел с вами поделиться. И спросить, нельзя ли дать мне больше материала для дальнейших исследований. В смысле — зерен этих. Того, что вы дали, к сожалению, маловато, чтобы делать окончательные выводы.
— Нельзя, — мрачно отрезал Аленочкин. — Пока, во всяком случае. Потом посмотрим.
— Поверьте, результаты действительно очень любопытные. Просто я подумал — может быть, заказать их побольше…
— Вряд ли получится, — ответил вконец раздосадованный Аленочкин. — Материал вообще-то есть, но… Просто дождитесь меня, ладно? Тогда мы все с вами обсудим.
Майский с таким нетерпением ждал возвращения экспедиции из Мексики, что просто не мог сдержать эмоций. Ходил по кабинетам и доставал всех разговорами.
— Думаю, через несколько дней ребята уже переправят в Москву документацию, записи, пленки, кое-какие образцы, — рассказывал он Коврову, который слушал ученого вполуха, а сам продолжал заниматься своими делами. — Потрясающе интересно. Вы представляете, какое богатство попадет к нам в руки?
— Не представляю, — ответил Ковров холодно. — Хотя тоже очень хочу, чтобы ребята поскорее вернулись. И привезли назад Аленочкина.
— Откуда вы знаете, что Вячеслав в Мексике? — опешил Майский.
Бизнесмен скрывал, что отправляется вместе с экспедицией фонда, и просил никому об этом не рассказывать. Как же случилось, что Ковров в курсе?
— Да ладно, секрет Полишинеля, — бросил тот. — Я знаю, что в Мексику поехала экспедиция фонда, и слышал один раз, как ты в коридоре с Аленочкиным по телефону разговаривал. Ну и, так сказать, сопоставил факты.
«Вот тебе и тайна, — растерянно думал Майский, выходя из кабинета. — Интересно, это только Ковров такой умный? Или им с Аленочкиным вообще не удалось замаскироваться? Тот с него шкуру спустит. Скажет — ты разболтал, не оправдаешься».
Сердитый, он ввалился к Ускову, который как раз собирался уходить.
— Не знаешь, где сейчас Аленочкин? — с ходу спросил Майский.
— Ты его тоже потерял? — удивился психолог, собирая со стола бумажки и довольно небрежно засовывая их в папку.
— Почему — тоже?
— Потому что я лично его найти не могу. У меня для него информация срочная. Когда я с ним в последний раз по телефону разговаривал, он ничего обсуждать не захотел. Сказал, все потом. Обидно до чертиков. У меня больше дел нет, как до него дозваниваться. Наверняка весь вечер на это убью.
— И не пытайся, — махнул рукой Майский. — Его в стране нет. Он только завтра в три часа дня прилетает из… Европы.
— А завтра в три я занят, — отрезал Усков. — Мне пациентку новую нужно принять в клинике. — Он понизил голос и спросил: — Знаешь, о ком речь?
— О ком? — вскинул голову Майский.
— Об Элине. У нее тяжелая депрессия. Говорят, это связано с самоубийством Томилина.
Майский не слишком любил сплетни. Однако даже он знал, что именно Элина была той самой женщиной, благодаря которой Томилин ушел от наказания и ради которой Ковров был готов буквально на все.