Шоковая терапия
Шрифт:
Пройдя через дворик, я очутился в большом холле с несколькими дверьми. Одна была открыта. Я услышал голос Гильды Дилейни. Она тихонько что-то напевала.
– Миссис Дилейни, – позвал я, чуть повысив голос.
Гильда подошла к двери. Выглядела она еще лучше, чем в прошлый раз, затмив тот образ, что не шел у меня из головы последние тридцать шесть часов. Это лицо, эти чувственные формы, этот блеск бронзовых волос в солнечных лучах, бьющих сквозь открытое окно… Человеческая память не способна в точности
На женщине была светло-желтая шелковая рубашка и плиссированная юбка небесно-голубого цвета. Сердце мое забилось сильнее.
– Здравствуйте, мистер Риган, – сказала она и улыбнулась.
– Ваш муж разрешил войти, – объяснил я, вмиг охрипнув. – Хочу установить антенну. Как бы мне взобраться на крышу?
– На чердаке есть слуховое окно. Вам понадобится стремянка. Она в чулане: дверь вон там, – указала она.
– Спасибо. – Помолчав, я добавил: – Похоже, телевизор пользуется успехом.
Женщина задумчиво кивнула. Я заметил, что она сверлит меня пытливым взглядом. Как будто спрашивает себя, что я за человек.
– Так и есть. Муж не выключает его с девяти утра.
– Для человека, прикованного к инвалидному креслу, телевизор – настоящее спасение, – заметил я.
– Согласна. – В незабудковых глазах мелькнула скука. – Что ж, не буду вас задерживать, – продолжила женщина, намекая, что мне пора заняться делом, а сама она не желает тратить остаток дня на разговоры.
– Ну, я пойду. Вот эта дверь?
– Да.
– А чердак?
– Люк здесь.
– Что ж, спасибо, миссис Дилейни.
Притащив стремянку, я установил ее под люком, взобрался по ступенькам и открыл дверцу.
Потолок на чердаке был довольно высокий. Похоже, смогу выпрямиться во весь рост, и попасть на крышу будет несложно. Открыв слуховое окно, я спустился на первый этаж, вернулся в гостиную, забрал инструменты, антенну и направился назад к стремянке.
В дверях своей комнаты стояла Гильда.
Встретившись с ее взглядом, я остановился, словно налетел на кирпичную стену.
– Вам помочь? – спросила женщина.
– Спасибо, но не хотелось бы вас беспокоить.
– Все равно бездельничаю. Могу и помочь.
Мы смотрели друг на друга.
– В таком случае буду весьма признателен. Неохота тащить инструменты на крышу. Сможете подавать их, когда попрошу?
– Похоже, дело нехитрое.
Она подошла к стремянке – плавно, грациозно… Впрочем, я уже рассказывал о ее походке.
– Сможете туда забраться? – Я кивнул на открытый люк.
– Думаю, да. Только подержите лесенку.
Положив антенну на пол, я приблизился к Гильде и ощутил незнакомый пьянящий аромат ее духов. Они очень ей шли: и к внешности, и к манере держаться. Не на шутку разволновавшись, я взялся рукой за стремянку и произнес:
– Стоит довольно крепко.
Гильда начала взбираться по ступенькам. На полпути она остановилась и взглянула на меня. Ее длинные стройные ноги оказались прямо перед моим лицом.
– Для такого занятия следовало бы надеть джинсы, – с улыбкой произнесла она.
– Все в порядке, – сказал я так, словно рот у меня был набит изюмом. – Я отвернусь.
Она рассмеялась:
– Уж надеюсь.
Опираясь на края люка, Гильда проворно взлетела на чердак. Ее плиссированная юбка всколыхнулась; в тот момент я глянул вверх, и давление у меня резко подскочило.
Выглянув в люк, Гильда посмотрела на меня. В этом ракурсе ее лицо, обрамленное бронзовыми волосами, было особенно красивым.
Взгляд ее был пытливым, спокойным и в то же время оценивающим. Я понял, что о мужчинах Гильда знает абсолютно все. Включая и то, как мы реагируем на подобные мимолетные зрелища.
– Подайте мне антенну, – попросила она.
Я с радостью отвернулся, поднял антенну и передал ее Гильде. Затем подал набор инструментов и моток кабеля, забрался на чердак и встал рядом с ней.
Там было душно и жарко. Казалось, кроме нас, на свете не осталось ни единой живой души. Телевизора не было слышно. Не было слышно ничего, кроме глухих ударов моего сердца: бум, бум, бум.
– Хорошо, что мне не придется лезть на крышу. – Гильда отодвинулась и подняла лицо к слуховому окну, любуясь синью неба. – Я страшно боюсь высоты.
– И я боялся, но теперь привык. Думаю, при желании можно привыкнуть к чему угодно.
– Когда-то я тоже так думала. Но теперь знаю, что муж до конца жизни не сможет привыкнуть к своей каталке.
Я начал разматывать кабель.
– Ну, это другое дело. Попал в аварию?
– Да. – Тонкими пальцами она провела по волосам, откинув их за плечи. – Он ужасно переживает. Пожалуй, ему приходится труднее, чем другим инвалидам. Он был тренером по теннису, работал на студии «Пасифик филм». Тренировал кинозвезд. Шикарная работа, и платили отлично. Скоро ему пятьдесят. Вы не поверите, но даже в этом возрасте он был превосходным теннисистом. Очень любил работать с учениками. По сути дела, только это и умел. У него не было других увлечений. Потом случилась авария. Ходить он больше не сможет.
А еще не сможет заниматься с тобой любовью, с жалостью подумал я. Но жаль мне было не его, а Гильду.
– Да, несладко, – сказал я. – А что же он не найдет себе занятие? Так и собирается просидеть всю оставшуюся жизнь без дела?
– Видимо, да. Он очень много заработал. Уж чего-чего, а денег у нас хватает. – Ее полные алые губы скривились в горькой улыбке. – Муж сбежал сюда от друзей. Больше всего не любит, когда его жалеют.
Зачистив концы кабеля, я прикрепил их к контактам антенны.