Шолох: Теневые блики

Крейн Антонина

Наконец, все необходимое было собрано, и мы, поймав случайный кэб, отправились к месту, которое я называю Камнем Мановений.

Оно расположено на севере Шолоха, неподалеку от святилища шести хранителей. Не знаю, известно ли оно широким народным массам, но мы с Кадией и Дахху всегда его обожали. Поэтому я и решила привести сюда Полынь. Это была своеобразная инициация, акт приема в друзья.

В середине дня у камня Мановений особенно хорошо. Природа замирает, на секундочку, мимоходом, делая глубокий медитативный вдох-выдох перед чередой новых свершений. Лягушки подсчитывают, сколько уже раз успели

проквакать сегодня до условленной нормы. Стрекозы смазывают шариковые подшипники розовым маслом. Камыш перезаряжает стебли для новой порции шорохов.

Однажды, на заре нашего знакомства, мы сидели тут с Дахху и Кадией. Мы были юны и безмятежны. Лето улыбалось нам, как победителям, и отражения в воде принадлежали будто бы молодым богам. А потом я заплакала, потому что мне стало страшно оттого, что скоро мы повзрослеем и станем совсем другими. Кадия выругалась, как сапожник, — она всегда была самой нетерпимой из нас и самой бунтующей, — и умчалась прочь, сказав, что от моих слез не должно остаться ни следа, когда она вернется. А то в дополнение к мокрым глазам у меня обнаружится разбитый нос. Никто не должен портить Кадии лето своими нюнями. Никто, даже лучшая подруга.

А Дахху, наоборот, вздохнул тогда с облегчением. «Слишком хорошо» всегда скатывается в «слишком плохо». И Дахху из тех перестраховщиков, кто предпочитает, чтобы неминуемое случилось как можно скорее. Раньше сядешь — раньше встанешь. Быстрее отревёшь свое в погожий июньский денек, быстрее наступит полный неподдельного облегчения вечер.

В тот день мы назвали это местом камнем Мановений. Как по мановению руки, все хорошее сменяется «всем плохим», а все плохое — всем хорошим. И если ты готов жить на полную катушку, то непременно оторвешься на обоих берегах.

К камню я и повела Полынь.

Когда мы прибыли на место — светлую полянку, заросшую клевером и колокольчиками, посреди которой возвышался сам камень, куратор, к моей радости, восхищенно выдохнул — мол, красиво! Я расстелила пледы, разложила еду и уселась. Рабочий день был в самом разгаре. Это придавало нашей импровизированной вечеринке залихвацкий характер. Добавляло удовольствия.

Мы чокнулись берестяными стаканчиками, благоразумно взятыми у госпожи Пионии, и радостно накинулись на свежий сыр и разнообразную зелень: благоухающий тимьян, кудрявый кресс-салат, острую рукколу и горьковатую петрушку.

— Хей, Полынь, — я наконец-то решилась на один вопрос: — А почему ты так хочешь стать Генералом? Неужели тщеславие?

Куратор не ожидал такого поворота событий и подавился пучком укропа. Потом прокашлялся и задумчиво ответил:

— Нет, конечно не тщеславие. У меня есть родственница. Она в беде, и я хочу ей помочь. Но, кроме короля, никто не может ее спасти. Вот и вся история, — пожал плечами он.

— Ого. Что случилось?

— Сначала — судьба. А потом ее подвел собственный выбор, — горько усмехнулся куратор.

— Все мы совершаем ошибки.

— Ну, обычно люди действуют не столь масштабно, как моя тетушка, — цокнул языком Полынь.

В дереве возле нас приоткрылась щель, из которой явилась дриада. Нежная дева сладко потянулась после дневного сна и уже начала мурлыкать какую-то песенку, когда заметила нас. Тотчас умолкла и вспыхнула от смущения. А потом подхватила юбка и спряталась обратно. Щель в дереве со скрипом затянулась. Я хихикнула. Ничего не значащий эпизод, но именно из таких забавных мелочей складываются хорошие дни и теплые воспоминания. Если, конечно, эти мелочи замечать.

— Так что приключилось с твоей теткой? — полюбопытствовала я у Полыни.

— Вляпалась в одну историю.

— А ты, любящий племянник, хочешь спасти ее из лап преступного мира? — я высказала догадку.

Полынь хмыкнул:

— Преступного мира?… Ну нет. К тому же, я бы не назвал себя любящим племянником. Наоборот, у нас всегда были крайне натянутые отношения. Но она как-то спасла мне жизнь. И теперь — моя очередь.

— Ух. Расскажешь подробности?

— Ты сама все узнаешь, как только я стану Генералом, — подмигнул Внемлющий.

Потом перевел тему:

— Спасибо за то, что работала вместо меня все эти дни. Честно говоря, я не сильно рассчитывал на то, что из тебя получится хорошая Ловчая. Думал, поможешь с Лиссаем, а потом будешь просто как ассистентка.

— Пока кто-нибудь не узнает про магию и не выгонит меня, ага, — фыркнула я.

— Или пока сам тебя не уволю, — подхватил Полынь. — Но, смотри-ка, мы оказались неплохой командой.

— За то, чтобы так оно и оставалось, — подняла берестяной стаканчик я.

— Да здравствуют Тинави и Полынь, лучшие Ловчие Ведомства, — поддержал куратор.

Довольно долго после этого мы болтали о том о сем. Полынь рассказывал всякие интересные истории из прошлых двух лет в роли Ловчего, я вспоминала смешные ситуации со времен послушничества.

Минут пятнадцать мы с упоением сплетничали об общих знакомых. А еще помечтали о светлом будущем: куратор признался, что надеется однажды возглавить Иноземное Ведомство. Я повинилась, что до сих пор не могу решить, чему посвятить свою жизнь. Но точно хочу, чтобы в ней были тайны и загадки, магия (тут Полынь опустил взгляд, решив, что это грустная мечта, ха!), друзья, книги и путешествия. А еще много-много солнечных дней и уютных вечеров. Интересная работа (Ловчей подходит), красивые балы, близкие отношения с семьей. Вкусные ягоды на завтрак и, в идеале, своя собственная лодка, чтобы рассекать по шолоховским рекам, когда вздумается. Любви тоже хотелось бы. И продолжить играть в тринап, заниматься чьягой, рисовать маслом. А главное — хотелось бы делать что-то такое, что меняло бы в лучшую сторону и меня, и мир вокруг. А может, даже миры. Потому что я начинаю всерьез задумываться о том, сколько секретов от нас прячет Вселенная.

Внемлющий дослушал мной растянувшийся список и задумчиво протянул:

— Есть одна вещь в тебе, которую я не совсем могу понять. А спрашивать в лоб не рискую.

— Можешь рискнуть сейчас, — милостиво разрешила я, умиротворенная собственными мечтаниями.

Куратор вместо ответа сощурился и пристально уставился мне в глаза. Виски заболели, а потом я чихнула.

Прах. Мы ведь это уже проходили, а у меня из головы вылетело. И не только с Полынью…

— Что ты пытаешься сделать в такие моменты, а, Полынь? — сузила глаза я.