Шолохов

Осипов Валентин Осипович

Не сдается романист. Оповестил в одной из газет: «Сейчас я работаю над восьмой, заключительной частью романа „Тихий Дон“. Наполовину работа уже закончена».

Кто станет воодушевляющим образом для миллионов строителей социализма — блукающий в поисках правды Григорий Мелехов или твердокаменный коммунист Михаил Кошевой? Три года тому назад автор «Тихого Дона» пообещал: «Из большевиков в четвертой книге выделится Михаил Кошевой. Я выдвину его с заднего плана и сосредоточу на нем большое внимание».

Не исполнил своих «соцобязательств». В седьмой части этот персонаж вовсе не появился, а в восьмой —

лишь в нескольких главах. Теперь Кошевой в новой роли — при должности предревкома. И Шолохов ищет новые краски для его портрета. То: «Я вам, голуби, покажу, что такое советская власть!» То: «Злой донельзя на себя и на все окружающее». То уничижительное: «Твое дело телячье: поел, да в закут». То — Мелехову: «Отправляйся завтра же, а ежели добром не пойдешь — погоню под конвоем». Такое наблюдение: по хутору он стал ходить «медленно и важно» (Кн. 4, ч. 8, гл. V).

Упрям Шолохов и тогда, когда от главы к главе описывает судьбу Мелехова тоже по правде жизни. Не исполняет указаний-советов: дескать, позволил этому «отщепенцу» в предшествующих томах пометаться-поблукать, изволь теперь дать ему возможность прозреть. От члена партии Шолохова требовали как бы дать рекомендацию в партию Мелехову.

Дополнение. Давно начались попытки навязать Шолохову иного Мелехова. Еще в 1928-м Ермилов, главный рапповский критик, требовал от автора пустить мятущегося героя по единственно правильному, по его разумению, большаку: «Постепенно идущий к большевизму». Еще один «правильный картограф» Машбиц-Ветров убеждал читателя: «Автор ведет его к коммунизму». Шолохов же уже двумя своими романами сказал совсем о другом — власть обязана быть такой, чтобы люди шли под эту власть добровольно.

Уже и РАПП прикрыли, а официозные критики не стали пацифистами. Отныне были приняты истинно энкавэдэшные оценки. «Воинствующий идеолог сословного казачества», — писал, к примеру, о Мелехове Лежнев.

Что читатели? Одни были облучены всепроникающей радиацией классовой ненависти к Мелехову. Другие имели смелость читать роман без идейных предрассудков. Кто-то из тех, кто умел думать самостоятельно, пробился на страницы «Литературной газеты»: «„Тихий Дон“ — исключительное произведение. Оно доходит глубоко до сердца, так же как и „Война и мир“. Как там, так и здесь у меня чувство тоски и неудовлетворенности за героев романа. Но что делать, ведь это жизнь…»

Еще несколько писем от простых читателей — их разыскала литературовед Н. Корниенко (к слову сказать, она многое открыла в теме «Шолохов и Платонов»): «Не читав произведения Шолохова, я был непримиримо настроен к сословию и знати, особенно казачеству. После прочтения у меня вместо прежней ненависти внушилось сочувствие к казачеству, ихнему героизму, стойкости за свои интересы, и даже зародилась некоторая любовь к Григорию как мужественному борцу за честь потомства». Подпись: Гунченко К. Т. забойщик, 35 лет, Донбасс. Или: «Я ученик 3-го класса. Я прочел сочиненную вами книгу „Тихий Дон“. Книга „Тихий Дон“ мне очень понравилась. Я обязуюсь так же бороться за Советскую власть, как боролся Григорий за царя». Подпись: Буров Миша, Западно-Сибирский край, село Кузеденево.

Глава седьмая

1939: ПАРТСЪЕЗД — ТВОРЕЦ ПРОТИВ ВОЖДЯ

Не было еще такого при Сталине (и не будет впредь): делегат на партийном съезде посмел опровергнуть Генерального секретаря ЦК ВКП(б), а затем обнародовал то, что по указанию ЦК скрывалось от народа; Сталин «не заметил» этого противопоставничества себе и партии.

Этом делегатом был Михаил Александрович Шолохов.

Реплика в «Известиях»

Новый год начался для писателя с общения со всей страной.

В «Правде» 1 января появилось обещание Шолохова в журналистской заметке, что «Поднятая целина» будет завершена именно в этом году. Уже сколько лет ждут от него второй книги.

В «Известиях» первого же числа был опубликован отрывок из «Тихого Дона» (с примечанием: «Предлагаемая вниманию читателей глава из 4-й книги „Тихий Дон“ закончена на днях Михаилом Шолоховым и передана из станицы Вёшенской по телеграфу специальным корреспондентом „Известий“»).

Ровно через месяц ростовская газета «Молот» тиражирует новое заявление — долгожданное! — Шолохова: «Остались последние главы „Тихого Дона“: в феврале закончу обязательно».

Но страна не все узнает. Например, что Сергею Герасимову не разрешат ставить фильм по «Тихому Дону»: «Мне было сказано, что едва ли имеет смысл экранизировать роман, который при всех своих достоинствах выводит на первый план судьбу Григория Мелехова, человека без дороги, по сути, обреченного историей…» И ведь — надо признать — отказали вполне справедливо с точки зрения политической безопасности. И не какому-нибудь начинающему или подозреваемому в политкрамоле режиссеру, а уже прославленному своими фильмами Герасимову.

Впрочем, стране было не до этого. ЦК объявил о подготовке к очередному XVIII съезду ВКП(б), где будет утверждена социальная и экономическая программа развития страны.

Январь. ЦК готовится к съезду, но академические и писательские дела не оставляет без присмотра, и Шолохова — отметим — не забывает.

25 января Политбюро утвердило состав президиума правления Союза писателей СССР из пятнадцати человек — и Шолохов среди них. Александр Фадеев — секретарь президиума.

28 января Шолохов избран действительным членом Академии наук СССР. Академик в 34 года! Получил поддержку даже от Алексея Толстого: «Он большой художник-реалист… Я уверен, что избрание Шолохова в члены Академии СССР будет горячо встречено всем советским народом».

31 января Шолохов удостоен высшей в стране награды — ордена Ленина: «За выдающиеся успехи и достижения в развитии советской художественной литературы». Всего наградили 172 писателя, но только 20 творцов удостоены той награды, что и Шолохов.

Конечно же все это приятно и почетно, но Шолохов не мог не понимать, что за всеми этими почестями не только признание, но и попытка приручения.

В эти дни произошло, пожалуй, первое его приобщение к делам Академии — писатель получил письмо председателя комиссии Совнаркома СССР по разработке единой орфографии и пунктуации. Оказалось, что он утвержден членом этой комиссии.