Шопинг с Санта Клаусом. Любовные игры по Интернету
Шрифт:
– Ох, мать вашу! – обернувшись на звук и выронив сигарету, вскричал Горохов тоном, который однозначно свидетельствовал об отсутствии у него всякого почтения к институту материнства. – Куда попер елки, придурок?!
Хлипкий парень в светлой пижаме поднял хвойное деревце повыше и помахал им, как знаменем.
– А ну, положь, где взял! – на полуслове оборвав анекдот, завопил сержант Петров.
Приближающийся поезд разодрал лесную тишь воплем сирены. Псих на диво шустро отскочил, и накативший товарняк скрыл его от суровых милицейских взглядов.
– Догоним! – предложил старший лейтенант и первым понесся к
Побудительные мотивы старшего по званию сержант Петров постиг интуитивно и счел безусловно уважительными.
Несмотря на острое желание старлея и сержанта найти в этом деле крайнего, одинокая дамочка с маникюрной пилкой была неважнецким подозреваемым. При большом желании высокого милицейского начальства ей, конечно, можно было предъявить обвинение в незаконной рубке ста полуторагодовалых сосен, но судебная перспектива такого дела была крайне мутной. А вот добавив на скамье подсудимых к даме с пилкой психа с елкой, можно было с гораздо большим основанием рассчитывать на обвинительный приговор: эти двое уже могли сойти за организованную преступную группу.
– К ним бы еще третьего – с тележкой! – пробормотал Горохов, карабкаясь на насыпь.
При наличии компаньона с транспортным средством дама с пилкой и псих с елкой железно сообразили бы на троих годика по два, если не больше! Юридически подкованный старший лейтенант был неплохо знаком с содержанием статьи двести шестидесятой Уголовного кодекса.
– Вот же гад, а? – присев на корточки, бессильно ругался сержант Петров.
Он пытался высмотреть под несущимися мимо вагонами парня с елками, но тот оказался не таким уж дураком, чтобы ждать, пока поезд пройдет и откроет дорогу милицейской погоне.
– Это как же так получилошь? – озадаченно пробормотал Картавый, склонясь над мелкой серебристой лужей.
Он низко нагнул голову и рассматривал отражение ее лобовой части с таким интересом и вниманием, словно был молодым олененком, нетерпеливо ожидающим появления у него рогов.
– Это как он меня, я не понял?
– Как, как! Молча! – огрызнулась Дарюха, выкручивая намоченную в той же луже тряпочку. – На вот, приложи, пока шишки не вылезли! Мужик, называется! Хилый пацан ему накостылял одной левой!
– Ражве одной? – нахмурился Картавый.
Если бы хилый пацан накостылял ему двумя руками, было бы не так обидно.
– Одной левой! – охотно повторила Дарюха, не щадя чувств приятеля. – В правой он кошелек держал.
– Дуга ты! – сурово выругался Картавый, прилепив на лоб мокрую тряпочку. – Жачем отдала?
– Затем, что не хотела тоже по морде схлопотать! – ехидно объяснила ему подруга.
– Думаешь, обойдешшя? – распрямляя спину и скручивая кулаки, прошипел Картавый. – Щаш тоже шхлопочешь токо так! Дуга! Пгаждник на ношу, а мы тепегь беж денег!
– Легко пришли, легко ушли! – вздохнула Дарюха, из осторожности отступая в сторонку.
Злобное выражение многократно битой физиономии Картавого не сулило ей ничего хорошего. Чувствовалось, что драчливый дружок запоздало рвется в бой и в отсутствие накостылявшего ему обидчика может сорвать зло на ком поближе.
– Выпьешь? – предложила Дарюха, надеясь поменять и тему, и настроение приятеля.
– А ешть? – Картавый недоверчиво вздернул брови, не сумев поднять их особенно высоко: помешали надувающиеся на лбу шишки.
– Ну! Берегла к праздничку!
Дарюха пошарила в своей сумке и извлекла из нее поллитровку с завинчивающейся крышкой. Этикетка на бутылке утверждала, что содержимым ее является водка, однако бурый цвет мутной жидкости заставлял в этом усомниться. Данный алкогольный напиток имел сложный состав, химический анализ которого ужаснул бы самого Менделеева. Посильный вклад в наполнение поллитровки вносили все стеклянные и жестяные емкости, встречавшиеся запасливой Дарюхе на ее извилистом жизненном пути на протяжении примерно двух дней. Таким образом, адская смесь пошагово включила в себя несколько сортов пива, вина, водки, алкогольную газировку «Секс на пляже», чуть-чуть коньяка и даже немного виски, драгоценные капли которого Дарюха сцедила из фирменной бутылки, не пригодной к сдаче в пункт приема стеклотары, с благоговением алхимика. Недостающие до полноты внутреннего объема кубические сантиметры Дарюха вдохновенно дополнила забродившим компотом, который красиво затуманил общий колер смеси плодово-ягодной мутью.
– Клашш! – приложившись к бутылке, оценил получившееся пойло Картавый.
Он не ограничился дегустационным глотком и быстро выхлебал все пол-литра. Гремучая смесь подействовала на него немедленно, хотя и не совсем так, как надеялась талантливая последовательница ученого изобретателя водки. Картавый отнюдь не утратил агрессивности, но направил ее на другой объект.
– А ну, пшли! – прошипел он, широким жестом отбросив опустошенную бутыль в кустики, которые та проломила с пугающим треском. – Ща я покажу этому шопляку, шоб он шдох!
– Шо? – сипло выдохнула Дарюха, от волнения перенимая у харизматичного приятеля один из ярко выраженных речевых дефектов.
Вопрос имел характер риторического, ибо диапазон того, что Картавый в принципе мог предъявить в качестве демонстрации со смертельным исходом, ограничивался диспансерным бланком с результатом анализов. Зная характер приятеля, Дарюха не сомневалась, что Картавый намерен показать «шопляку» не что-нибудь (его «что-нибудь» давно уже не впечатляло даже саму Дарюху), а свою молодецкую удаль. По мнению Дарюхи (которое она благоразумно не афишировала), успех данного предприятия представлялся сомнительным, однако и терять Картавому было особо нечего: свободных для новых синяков и шишек мест на его физиономии уже не осталось. Поэтому Дарюха не стала останавливать товарища в его разрушительном порыве. Кое в чем Картавый был, безусловно, прав: для достойной встречи приближающегося Нового года необходимы были материальные ресурсы.
– Ща он шоплями ижойдет, шука! – страшно грозился Картавый, ускоренно перемещаясь в сторону, куда удалился его обидчик, по сложной траектории с многочисленными поворотами и петлями.
Твердо рассчитывать на то, что он не собьется с курса, не приходилось, поэтому Дарюха была немало изумлена, увидев в ложбинке под откосом знакомую фигуру. Парень, которого Картавый упорно именовал «шопляком», не только не убежал подальше – он, наоборот, двигался встречным курсом! При этом скорость его передвижения не снижал даже габаритный и неудобный для транспортировки груз – пара сосенок. Бегущий «шопляк» расположил их параллельно земле и в таком виде несколько напоминал самолет с подвешенными с двух сторон ракетами.