Шопинг в воздушном замке
Шрифт:
– Давайте-ка с самого начала... – попросила я.
– Не могу, – прошептала Катя, – все так запутано, никаких слов не хватит.
– Ничего, я разберусь, – приободрила я ее. – Глядишь, и вам сумею помочь!
– Вы знаете, где Пелагея Андреевна?
– Да. Она в больнице, у нее инсульт.
– Боже! – отшатнулась Катя. – Говорить может?
– Нет, – помотала я головой. – Суворовой очень плохо, врачи сомневаются в благополучном исходе.
– Катастрофа! – обмерла Катя. – Я за квартирой в свободное от работы время следила, все ждала подходящего момента, но Пелагея из дома выходить перестала. Я с улицы наблюдала, сидела в подъезде напротив и на окна пялилась. Мне было трудно, но я приняла решение: непременно доведу дело до конца. Уйдет Пелагея в поликлинику, влезу в квартиру и отыщу бумагу. Но старуха словно в спячку впала: наружу не выглядывала, даже свет не каждый вечер зажигала. И вот сегодня я подумала: пусть она даже дома будет, войду и потребую... а там – ремонт. Ремонт!
– Начните сначала, – приказала я. – Насколько я знаю, Пелагея Андреевна дворянка, представительница некогда знатной семьи, потерявшей все после революции.
Катя поперхнулась и закашлялась. Наконец она спросила:
– Кто сказал вам эту чушь?
Я изложила легенду о семейном проклятии.
– Ерунда! – Катя вдруг засмеялась. – Все не так. Слушайте...
Каким образом Пелагея Суворова оказалась в Москве, Катя не знала. Девочка родилась в столице, и годы ее детства прошли в этой квартире на Петровке. Мама детьми почти не занималась. А если откровенно – она просто не замечала ни Лену, ни Катю. Пелагея была отвратительной хозяйкой: готовить, стирать, убирать она не собиралась, все бытовые вопросы решала Сонечка.
Несмотря на безразличие матери, Катя не ощущала себя несчастной, наоборот, ей было хорошо в своей комнате. Сонечка заботилась о девочке и о ее сестре. Правда, Лена была не совсем здорова, она в основном лежала в кровати, пила таблетки, Соня делала подопечной уколы. Что за недуг был у старшей сестры, Катя не имела понятия, да ей было и неинтересно. Когда Лене становилось хуже, Соня надевала на себя и на Катю марлевые маски и строго приказывала:
– Не ходи к сестре, еще заразишься.
И Катя слушалась. Особой дружбы между ней и Леной не было. Ну как можно общаться с той, кто из двенадцати месяцев в году одиннадцать проводит в постели и хнычет? Врача к Лене не вызывали, значит, ее состояние было не таким уж тяжелым.
Один раз Пелагея неожиданно вернулась домой в середине дня, увидела Катю в маске и заорала:
– Сонька! Это что за спектакль?
– Леночка опять слегла, – ответила домработница. – Боюсь, Катюша заразится, у старшей сильный насморк, кашель.
– Ты дура! Ленка притворяется, – зашипела Пелагея.
– Нет, ей плохо, – прошептала Соня, – она опять пятнами покрылась.
– И что? – завизжала Пелагея. – Небось конфет обожралась. Сними маску!
– Негде Лене конфеты взять. И Катю мне жаль, – сказала Сонечка, – и Лену. Вдруг они умрут, как Надя?
– Да? – бросила, уходя в свою спальню, Пелагея. – Бог дал, бог взял!
Хотя Катя и была очень маленькой, но разговор ее поразил. Когда мать, разодевшись, ушла, девочка спросила у Сони:
– Кто такая Надя?
Няня попыталась ее отвлечь.
– Ой, Катюша, хочешь вкусное печенье?
Но крошка проявила редкостное упорство, стремясь утолить свое любопытство.
– Надя умерла? Почему? – принялась она допрашивать Соню. И в конце концов та сказала:
– У твоей мамы была еще одна дочка, Надежда. Она заболела и скончалась.
– Ей было плохо, как Лене? – уточнила Катя.
– Да, – нехотя призналась Соня, – но я подробностей не знаю.
– Разве маленькая девочка может умереть? – ужаснулась Катя, которая никогда раньше не думала о смерти.
– Всякое бывает, – бормотнула было Соня. Но тут же спохватилась: – Нет, конечно, я просто перепутала. Надя не умерла, она уехала... э... к своей бабушке. Та далеко живет, во Владивостоке.
Чем больше Соня изворачивалась, тем страшнее делалось Катюше. А тут еще, как назло, Лене стало совсем нехорошо, у нее начался безостановочный кашель, а тело покрылось язвами. Пелагея же, как обычно, пропала. Она порой не приходила ночевать домой неделями.
Катя один раз робко поинтересовалась у Сони, где мама, и услышала в ответ целую тираду.
– Катюшенька, Пелагея Андреевна актриса, – пела Соня, – она играет во взрослых спектаклях, детей в театр на такие постановки не пускают. Поэтому Пелагея уходит на службу вечером, а возвращается под утро. Сейчас она поехала на гастроли, вернется не скоро. Я буду с вами, беспокоиться не о чем. У Леночки грипп, неприятно, конечно, но не страшно. Ты к ней в комнату ни в коем случае не заходи!
Будь Катя постарше, она бы спросила: почему мама все ночи проводит вне дома? Спектакль заканчивается в десять-одиннадцать вечера, неужели мать постоянно ходит потом по ресторанам, отмечает каждый свой выход на сцену? Отчего у Пелагеи не бывает выходных? Даже на Новый год она испарилась из дома. По какой причине у Кати фамилия Жукова, а у Лены Матвеева? Где папа девочек? Он у них один? Или это два разных мужчины, Жуков и Матвеев? Любит ли мать дочек? Если да, то почему она ни разу не свозила детей к морю и не отправила их летом в Подмосковье, не сняла дачу? Лене совсем плохо, но врача не вызывают, в школу старшая сестра не ходит, а учительница в доме не бывает, Леночку пытается обучать Соня...
Много еще вопросов следовало задать, но Катя была маленькой, поэтому она просто усвоила: мать ездит в командировки. Пелагея могла пропасть на две-три недели, а могла исчезнуть почти на полгода. Но Катюша абсолютно не нервничала, мама была виртуальным, малозначимым персонажем в жизни ребенка. Даже хорошо, что Пелагеи не было рядом, потому что, когда она находилась дома, Кате приходилось сидеть в своей комнате и не высовываться. Катенька даже радовалась отсутствию матери, ведь тогда она ощущала себя счастливой.
23 августа счастье навсегда закончилось. Катюша проснулась в семь утра от топота, выглянула в коридор и увидела Соню, которая бежала с тазом в руках.
– Немедленно вернись в спальню, – нервно приказала Соня, – сиди тихо и...
Договорить Сонечка не успела: из комнаты Лены раздались стоны. Соня поставила таз на пол, бросилась во вторую детскую. Катя испугалась и спряталась у себя. Потом раздался звонок в дверь, младшая сестра чуть-чуть приоткрыла створку и выглянула в коридор. По нему шагали врач и медсестра с чемоданчиком. Видно, Лене стало так плохо, что Соня позвонила в «Скорую».
Сначала в квартире стояла напряженная тишина, потом разразился скандал:
– Первый раз встречаю такое! – возмущался мужской голос.
– Бу-бу-бу-бу... – неразборчиво отвечала Соня.
– Где ее мать?
– Бу-бу-бу-бу...
– Мы обязаны забрать ребенка!
– Бу-бу-бу-бу...
– Вы хоть понимаете, чем она больна?
– Бу-бу-бу-бу...
– Это подсудное дело!
Соня расплакалась, Катя вжалась в стенку.
– Здесь кто еще живет? – не успокаивался врач.