Шотландская сага
Шрифт:
Энгус Росс кормил с ложки выпоротого юношу, пока Катал поддерживал его. Задача Катала была не из легких. На спине простака «кошка» не оставила живого места, и когда к ней прикасались, он стонал и бился, забыв о голоде.
Позднее той же ночью Катал лежал без сна рядом с отцом, прислушиваясь к всхлипываниям, полным боли.
— Они ведь не будут пороть его завтра, правда, па?
— В армии этого бы не стали делать, но здесь не армия, здесь готовы выпороть любого без всякой причины. Старший помощник Скиннер держит в своих руках наши жизни, не забывай.
—
— Катал, один из самых важных уроков жизни — и самый трудный для понимания — это то, что человек может перемениться и что не нужно вмешиваться в чужую жизнь. Здесь, на корабле, мы — заключенные. В глазах старшего помощника Скиннера значит, что мы для него все равно что тараканы. Он наступит на тебя и раздавит, просто чтобы полюбоваться на мокрое место, которое от тебя останется. Нужно принимать вещи такими, как они есть. Ничего не поделаешь, сынок.
Катал понял всю мудрость слов отца, но остаток ночи провел, не заснув, голова его была полна беспорядочных мыслей.
На следующее утро на рассвете дверь камеры отворилась, и вошло несколько охранников. Они осмотрели простака, и старший из них сочувственно покачал головой.
— Этого парня надо бы показать хирургу.
Другой охранник хмыкнул насмешливо:
— Ты же прекрасно знаешь, что у нас нет врача. Он так и не вернулся на борт после последней ночи на берегу, в Лондоне. Ну и хорошо, что мы от него отделались. Он убил гораздо больше людей, чем старший помощник капитана.
— Все равно, этого заключенного нельзя подвергать повторной порке сегодня.
— Вот ты и скажи это старшему помощнику, а я — пас. Если он решил выпороть кого-то, он не слишком будет заботиться, по чьей спине пройдется кошка. У меня на спине кожа растет вот уже тридцать два года. И я не намерен с нею расставаться.
— Я — тоже, к тому же мы здесь не для того, чтобы ухаживать за заключенными. Нас ждет работа… — и добавил: — Мне нужна дюжина сильных мужчин, а ну, кто хочет, я думаю — все?!
Никто не искал перемены к лучшему, да и опыт уже научил каторжан не высовываться. Ни один из заключенных не ответил.
Матрос притворно вздохнул.
— Думал, вас будет больше. Мне понадобишься ты… ты… и ты… — Прохаживаясь вдоль решетки камеры, матрос выбрал двенадцать заключенных. Мердо и Катал попали в их ряды. Другой матрос освобождал каждого из них от цепей, оставив кандалы на руках и ногах:
— Куда мы идем? — набрался храбрости Катал, неуклюже ковыляя вслед за матросом вверх по крутой лестнице на верхнюю палубу.
— У тебя, оказывается, и голос есть, — саркастически заметил моряк и обернулся, чтобы посмотреть на Катала. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
— Считай, что тебе сегодня повезло, парень. Сегодня ты надышишься свежим воздухом вволю, надраивая палубу…..
— Как это? — недоуменно спросил Катал.
— Скоро узнаешь. — Один из матросов, шедший позади Катала, с шумом провел своей деревянной дубинкой по ступенькам лестницы. — А теперь шагай быстрее. И болтай поменьше. Старший помощник капитана скоро будет делать обход, и тебе
Катал быстро понял, что драить палубу было не что иное, как скрести верхнюю палубу куском известняка, используя его вместо швабры, и поливая ее морской водой. Эту работу матросы охотно перекладывали на заключенных, грубая поверхность камня стирала кожу рук до костей.
Заключенные недолго проработали, когда вернулся матрос, с которым разговаривал Катал на лестнице. Спросив имя юноши, он захотел узнать причину его ссылки.
— Нам нечего было есть несколько дней, когда мы увидели в поле орла, который терзал мертвого ягненка. Мы взяли ягненка и сварили его. Пришли люди шерифа и сказали, что ягненок краденый. Может, он и был краденый, но они не могли представить магистрату стервятника, поэтому они привели нас вместо него.
Матрос кивнул, выражая симпатию.
— Ты, наверное, горец. В прошлом походе у нас на борту их было дюжины две. Из того, что я от них слышал, это землевладельцев нужно было отправить на Землю Ван Димона в кандалах, а не их. Но не я пишу законы в этой стране. Моя забота — смотреть за тем, чтобы, на корабле была чистота. У меня есть работа специально для тебя, парень, но она — не для воров. Возьми-ка ведро с водой и скребок и иди за мной.
Матрос повел его, на корму, где приказал Каталу пройти через люк туда в сторону офицерских кают. Так он назвал это место. Катал как будто попал в другой мир. Ничто не может избавить транспортное судно с заключенными от зловонного запаха. Просачивающийся из трюма на палубу, он распространяется по всему судну, но здесь он был менее отвратительным — и все было вычищено. Стекла в лампах, медные поручни, дерево переборок…
— Приступай к чистке этого коридора, парень, — и непременно делай это хорошо. Каюта старшего помощника вон там… — матрос указал на закрытую дверь в дальнем конце коридора. — Скоро он выйдет, чтобы делать обход. Постарайся, чтобы он увидел тебя усердно работающим, и не суй свой нос в каюты. Если что-нибудь пропадет, тебя повесят на рее. Понял?
Катал все понял, и ему захотелось снова очутиться на верхней палубе с Мердо и остальными, но он кивнул головой в знак согласия.
— Хорошо! А теперь приступай. Я доверяю тебе работать одному, но я еще вернусь проверить, как ты справляешься.
Катал начал драить так истово, как будто его жизнь зависела от того, что он делает. А несколько минут спустя он убедился, что так оно и было. Он услышал, как открылась дверь, потом закрылась, и он понял, что это дверь каюты старшего помощника капитана. Не осмеливаясь даже взглянуть в конец коридора, Катал посторонился, чтобы дать место, не прекращая работу.
Хьюго Скиннер медленно прошел мимо Катала, ступая по свежевыдраенному полу, пока не подошел к лестнице. Обернувшись, он критически оглядел результаты трудов Катала. Потом, к большому облегчению юноши, стал подниматься по лестнице на верхнюю палубу и исчез из поля зрения.