Шотландская сага
Шрифт:
Как-то раз плот почти разбился в бурных потоках, а спустя два дня им пришлось отстреливаться от индейской засады на мелком и медленном отрезке реки. Именно там Роберт в первый раз застрелил человека — индейца, который подъехал на лошади к самому краю плота и собирался бросить свое копье в широкую спину Сэма Чишолма.
Отряд пережил и ловушку речных пиратов, которые начали в них стрелять, когда они отказались от соблазнов, которые они обещали, если плот пристанет к берегу.
Но бывали и светлые моменты. Однажды их нагнали два небольших плота. На их борту были шотландские семьи, которые прожили в Америке уже пять лет, но недавно
В ту ночь все три плота стояли на якоре вместе, а лес на берегу реки Огайо наполнили звуки шарманок, на которых играли Хью и Роберт Маккримоны. Младший Маккримон поддерживал семейную традицию и был, по словам отца, «обещающим волынщиком».
Путешествие длилось достаточно долго, чтобы мужчины и женщины обеих семей смогли оценить характер друг друга.
Молли Брукс оказалась умной, трудолюбивой женщиной, она с готовностью бралась за все, будь то ее очередь управлять огромным плотом или готовить еду, доить корову или рассказывать сказку. Истории, которые она рассказывала своим детям, с вниманием слушали и Морна Росс и Анни Маккримон, а зачастую и мужчины. Видимо, она обладала природной веселостью, которую не истребили даже беды, во всяком случае она делала все, чтобы помочь своим трем дочерям оставить позади воспоминания о том, как обошлись с семьей Гарфилд Феррис и его люди.
Однако ей было нелегко поддерживать бодрость духа. Не один раз поздно вечером, когда девочки спали, Хью Маккримон видел, как она сидела в одиночестве на краю плота. Она обычно смотрела в обратную сторону по реке, как будто желая, чтобы время и течение реки обратились вспять, унесли бы ее назад, в Форт Питт, к мужу и двум дочерям, которых она потеряла. Хью обычно позволял ей только несколько минут таких грустных воспоминаний, прежде чем подходил к ней с капелькой виски, под мнимым предлогом прогнать ночной холод.
Притворяясь, что он не замечает слезы, которые поблескивали в ее глазах в темноте, Хью Маккримон обычно садился на корточки рядом с ней на грубо оструганные бревна плота. Болтая о прибрежных видах, о животных, которых они видели, погоде и других незначительных вещах, он немного отвлекал ее от грустных мыслей. Потом, когда она возвращалась в свою постель, он оставался на месте, куря свою трубку и думая свои одинокие думы, с которыми ему не с кем было поделиться.
Однажды утром, ближе к полудню, Сэм обратил внимание остальных на ряд хижин на северном берегу реки. Это было самое большое поселение, которое они видели со времени отъезда из Форта Питт, с высокой набережной и деревянным молом, который медленно обтекала вода.
— Это Каир, за этим молом. Только чертовски глупый человек мог построить здесь городок. Видимо, расчет был на то, что пароходы и грузовые суда, которые поднимутся вверх по реке, будут разгружаться здесь, и местные жители разбогатеют. Долго же им придется ждать.
— Почему? — задал вопрос Роберт Маккримон.
— Потому что в Каир заходить невыгодно, вот почему. Люди, которые держат путь на Запад, едут либо по реке, либо по южному берегу. Никто, кто держит путь на Запад, не поедет этим путем, а у речного транспорта, направляющегося на Север и на Юг, нет резона тут останавливаться.
— Тогда почему же город построили именно здесь?
— Место понравилось, я полагаю. Место, где встречаются две великие реки, такие как Огайо и Миссисипи.
—
— Да. Видите, вода вон там меняет свой цвет… как будто кто-то провел линию посередине. Чистая вода — это Огайо; грязь — от Миссисипи. Самая легкая часть нашего путешествия закончилась, ребята. Мы подгоним плот к противоположному берегу Миссисипи и разгрузимся. Найдутся какие-нибудь поселенцы, кому мы сможем продать бревна. Если же никто не захочет их купить, один из речных пароходов, ходящих вверх по реке до Сент-Луиса, купит их у нас на топливо. Здесь не будет недостатка в покупателях — есть шанс, что мы получим от продажи какую-нибудь выгоду.
Пока говорил Сэм, Хью не сводил глаз с Молли: ее лицо стало смертельно бледным. Женщина, которая была столпом всей своей семьи во время путешествия и тяжких испытаний, которые выпали на их долго в лесу, понимала, что поддержка, которую оказывали ей, вот-вот кончится. Она должна будет взять на себя полную ответственность за благополучие трех молоденьких девушек снова, и Молли Брукс вдруг почувствовала себя более уязвимой, чем самая младшая из ее детей.
Ту ночь вся компания провела на твердой земле территории Миссури. Когда Джил Шерборн вернулся из короткого похода на охоту с оленем на плечах, приготовление еды началось немедленно. Принеся бутылку виски, Хью Маккримон настроил свою волынку, и вечеринка началась.
Потом волынку взял Роберт и заиграл рил и другие танцы, в которые тут же включились девушки и два первопроходца с энергией и энтузиазмом, которые вполне компенсировали отсутствие у них танцевальных навыков.
Когда танцы с гиканьем были в самом разгаре, Хью заметил, как Молли вышла из полоски света, отбрасываемого костром, направляясь вниз к берегу, где стоял на якоре плот. Когда она не вернулась через десять минут, он отправился на ее поиски. На небе балансировал только молодой месяц, а высокие облака закрывали почти все звезды, но Хью сразу отыскал шотландку.
Молли Брукс сидела на берегу, вглядываясь туда, где сливались в одну две великие реки. Его шагов не было слышно в мягкой траве, и пока он колебался, стоит ли ее тревожить, она спокойно заговорила, не поворачивая головы:
— Что случилось, Хью? Ты уже достаточно повеселился, или же тебе, как и мне, нужно что-то спокойно обдумать?
Хью Маккримон был поражен. Ведь он подошел к ней по берегу реки совершенно бесшумно.
Молли повернула к нему лицо, и он увидел белизну ее короткой улыбки и — неужели — следы слез на ее лице. Если это так, то это первые слезы, которые он видел у нее за последнее время.
— Если ты хочешь овладеть умением подкрадываться бесшумно, как Джил Шерборн, тебе придется бросить курить трубку, Хью Маккримон. Но все равно, это успокаивающий запах. Мне его будет не хватать.
— А ты что, уже решила оставить нас? Ты уверена, что хочешь именно это?
— Дело не в том, Хью, что я хочу. Мне нужно решить, что будет лучше для девочек. Эта мысль не давала мне спать ночами на плоту. Нас всех в Америку привела мечта, мечта, которая стоила Хемишу жизни и привела к потере моих бедных дочерей: владеть землей и трудиться на ней. В моей бедной голове все перепуталось, но я почти уверена, что не смогу, Хью. Я не смогу одна устроить собственное домашнее хозяйство, я не могу связать девочек необходимостью мне помогать. Когда-нибудь они захотят выйти замуж и жить своей жизнью.