Шотландская сага
Шрифт:
— Я вижу, вы поверили истории Нэнси?
— Я догадывался о том, что с ней произошло, когда ее вели вместе с другими. Где она научилась так хорошо говорить по-английски?
— В интернате на Востоке. Отец Нэнси — один из вождей, которые находятся сейчас в Вашингтоне, пытаясь остановить переселение. У него обширные владения в Туманных Горах.
— Жаль, что он не взял ее с собой, — и еще своего сына, которого убили.
— Я боюсь, что смерть станет привычной на пути к новым землям, если нас застанет зима. Что же вы теперь собираетесь предпринять?
— Я собираюсь потолковать с Беном, а потом найду этого генерал-майора Скотта. Если
Генерал-майор Уинфилд Скотт не походил ни на одного офицера, которого прежде знал Роберт. Гигант ростом шесть футов пять дюймов, генерал был личностью под стать своему росту. Ветеран войны тысяча восемьсот двенадцатого года между Соединенными Штатами и Англией, он выиграл несколько заметных сражений у Ниагарского водопада. Ему приписывали заслуги в том, что он не дал англичанам пересечь слабо охраняемую границу и занять самые северные штаты Америки.
Совсем недавно генерал Скотт снова был на канадской границе, не давая перейти ее плохо организованным добровольцам. Эта задача еще не была выполнена полностью, а генералу уже пришлось, не без добавочной ответственности, стать во главе переселения индейцев чероки.
Бен Каллони служил разведчиком у генерала во время войны тысяча восемьсот двенадцатого года, и его имя стало волшебным ключом, который гарантировал Роберту разговор с генералом. И вправду, генерал восхищался такими людьми как Роберт и Бен, которые бродили далеко за границами Соединенных Штатов, полагаясь на собственную изобретательность и находчивость, чтобы выжить. После нескольких вопросов генерал пригласил Роберта присоединиться к обеду в тот же вечер.
К большому удивлению Роберта, обед проходил не за общим офицерским столом, в компании подчиненных генерала, а в его палатке неподалеку от реки, и обслуживали генерала пара рабов, которых дал на время генералу местный землевладелец.
— Я подумал, что так будет лучше, — объяснил огромный военный, — не все мои подчиненные согласны с тем, как я организовал переселение. До Вашингтона добрались слухи, что я слишком мягок с индейцами чероки. Кроме того, я родился и вырос в Вирджинии. Мне удобней в палатке.
— Те, кто критикует вас за мягкое обращение с индейцами, отказались бы от своих слов, если бы видели тех нескольких чероки, которых привели в загон, как пленников, — и Роберт пересказал Уинфилду Скотту историю, которую поведала ему Нэнси.
— Черт бы побрал этих добровольцев! — Генерал-майор вскочил на нога. — Как же, черт побери, я и мои офицеры смогут поддерживать дисциплину, если нам дают солдат, которые не могут даже правильно написать слово, не говоря уже о том, чтобы сделать выводы из прочитанного.
Встав из-за стола, генерал порылся в кипе бумаг, вытащил одну из них и бросил через стол прямо к тарелке Роберта.
— Вот ведь, кажется, совсем просто, не так ли? Я разослал этот приказ четыре месяца назад. Я думал, что даже самому глупому будет понятно, в чем он заключается.
Датированный семнадцатым мая тысяча восемьсот тридцать восьмого года, приказ гласил:
«Чероки, судя по их успехам на пути к цивилизации и христианству, являются одним из наиболее замечательных племен индейцев, живущих на территории Соединенных Штатов. Из тринадцати тысяч этих людей, которые в настоящее
Принимая во внимание количество и настроение масс, которые необходимо переселить, может случиться, что простая неосторожность — жестокие и грубые действия со стороны войск — могут привести к общей войне и кровавой резне. Этого нельзя допустить, ибо подобные события могут нанести урон престижу Америки. Таким образом, войскам следует проявлять заботу о переселяемых, если же будут обнаружены солдаты и офицеры, способные причинить оскорбление словом или действием любому индейцу племени чероки, будь то мужчина, женщина или ребенок, они будут поступать в распоряжение ближайшего офицера старшего по званию или чиновника, который обязан принять соответствующие меры и представить виновного к ответу в соответствии с самыми суровыми законами».
Бумага была подписана Уинфилдом Скоттом, генерал-майором. Когда Роберт взглянул на Скотта, генерал сказал:
— Это было началом кампании Вашингтона по борьбе с «шотландцами, которые слишком мягко обращаются с индейцами». Ее развернули сенаторы, которые даже и не нюхали индейцев и не могут отличить индейцев чероки от апачей.
— Вы полагаете, что именно это они нашли в вашем приказе?
— Я не имею привычки издавать приказы только из-за того, что мне нравится видеть собственную подпись в нижнем углу листа.
— Вы собираетесь наказать этих добровольцев из Теннесси?
— Я могу поступить так, как мне хочется, это же понятно. Они — ребята старины Хикори [2] . Он хоть уж больше и не президент, однако правительство укомплектовано его приверженцами. И если бы я обвинил одного из добровольцев из Теннесси в убийстве индейца или просто арестовал бы его, все остальные добровольцы быстренько бы упаковали свои вещевые мешки и отправились домой, а рык из Вашингтона был бы слышен у канадской границы.
2
Имеется в виду бывший президент Э. Джексон.
— Так как же вы намерены поступить после всего, что случилось?
— Я собираюсь сделать то, что следовало бы сделать правительству, прежде чем затевать все это, бросив меня в эту неразбериху: поговорить с вождями чероки. Они сейчас в Вашингтоне пытаются отстаивать дело своих людей. Я поеду туда и увижусь с ними. А тем временем пошлю капитана, которому я доверяю, с вами в Колхаун. Покажите ему сержанта и его людей и расскажите все подробности, а он отправит их домой с приказом предстать перед судом. Шума не будет, но другие должны узнать, почему с ними так поступили. Видите ли, индейцам чероки симпатизируют, но страна еще не достигла той стадии развития, когда гражданин Соединенных Штатов может предстать перед судом за преступление, совершенное против индейцев. Они ведь просто индейцы. И все это может закончиться лишь потерей симпатии тех, кто пока еще на их стороне. А мне они сейчас вот как нужны!