Шотландская сага
Шрифт:
— Они с ума сойдут от радости, когда ты будешь с ними. Если бы только Эйлин нашлась тоже.
— Эйлин — мертва, — яростно сказала Хелен. — Она пыталась бежать при каждом удобном случае, и в конце концов они ее пристрелили. Мне хотелось, чтобы меня застрелили тоже. Да и сейчас мне не лучше. Я никогда не смогу вернуться в свою семью. Никогда после того, что со мной случилось.
— Но ведь это не твоя вина, — ответил Роберт, — и ты еще молода, перед тобой вся жизнь, которую ты можешь прожить заново.
—
Нэнси согласилась с Робертом, что уговорить Хелен Брукс вернуться в семью будет тяжело. Иногда Хелен вела себя, как и подобает белой женщине, и тогда Нэнси думала, что она побеждает. Но на следующее утро, когда Хелен просыпалась, у нее были все повадки женщины из племени сиу.
Погода несколько переменилась к лучшему, и племя чероки снова начало свой долгий путь. Они пересекли Миссисипи и шли по дороге на Миссури, которая вела их гораздо ближе к Озарку, чем ожидал Роберт.
— Может быть, она переменит свое решение, когда снова увидит свою мать, — сказал Роберт с надеждой. — Может, она поэтому и не убегает от меня всю дорогу.
— Ваш сын ждет встречи с вами. Наверное, вы скоро увидитесь? — Нэнси задала вопрос как бы случайно, но они оба знали, как много зависит от его ответа. За последние недели они очень сблизились и понимали, что все, что с ними происходит, важно и серьезно. И все в племени тоже понимали это: их романтическая история смягчала сердца несчастных людей.
— Я еще не решил, — сказал Роберт.
— Ты должен, Роберт. Он ведь твой сын, вы слишком долго не виделись. Ты должен поехать к нему.
— Мне бы хотелось, — честно признался Роберт. — Но я чувствую, что не могу пока бросить тебя и твоих людей. Не сейчас. Плохая погода еще не кончилась, и впереди долгий путь. Я могу отвезти Хелен домой, когда мы достигнем цели.
Роберт колебался, говорить ли ему дальше, подходящий ли для этого момент.
— Есть еще кое-что — ты и я.
— Это может подождать, Роберт. Найди сначала своего сына. Узнай его получше… Если ты все же захочешь вернуться, ты найдешь меня.
— Ты будешь меня ждать?
— Если ты действительно хочешь этого. Я — индейская женщина из племени чероки. Поезжай домой, побудь со своей семьей некоторое время, подумай, пока придешь к какому-нибудь решению.
— Мне не нужно ничего обдумывать, Нэнси. Все уже решено, но сначала я хотел бы поговорить об этом с сыном.
— Конечно… я рада, что и ты так думаешь.
Суровая погода вернулась, как будто в отместку, когда до дома Маккримонов было не более сорока-пятидесяти миль. В течение девяти дней люди пережидали в укрытиях. Ледяной северный ветер нес снег, который засыпал
Вопрос, возвращаться ли Роберту домой до того, как индейцы прибудут на место назначения, решился сам собой. Он возьмет с собой Хелен, найдет отца и организует доставку продовольствия для индейцев.
К удивлению Роберта, Хелен посопротивлялась только для видимости. Погода и надвигающийся голод сыграли немалую роль в ее согласии. Угроза нависла над самим существованием, а Хелен еще не дошла до такой степени, чтобы отказаться хоть от малейшего шанса выжить.
Роберт с Хелен, ехавший рядом на индейской лошадке, долго пробирались через холмистую местность Озарка. Попадалось много снежных «карманов», которые нужно было обходить с максимальной осторожностью, частично замерзшие ручейки представляли собой не меньшую опасность. Однако наконец им посчастливилось добраться до расчищенных земель Хью Маккримона. Когда они подъезжали к ферме, Роберт узнал звуки волынки, которые невозможно спутать ни с чем.
Взобравшись по узкой тропинке, Роберт увидел маленькую фигурку с волынкой под мышкой, которая шла в направлении хижины Маккримона — ему показалось, что она стала несколько больше, чем десять лет назад. И тут Роберт понял, что он смотрит на Энди, сына, которого он видел последний раз, когда тот был совсем крохой, только что отнятым от груди умершей матери. На некоторое время он забыл обо всем на свете, в том числе и о Хелен. И она поняла его чувства, когда Роберт рванулся навстречу своему сыну. Ему было не до нее.
Осадив лошадь перед мальчиком, Роберт посмотрел на своего сына сверху: хорошенький, худой и слишком высокий для своего возраста. Роберт предполагал, что он будет похож на него, но в нежных чертах его лица было больше от матери.
Мальчик вынул рожок волынки изо рта и, пока она издавала последние звуки грустной мелодии, прежде чем замолчать, посмотрел на всадника в изумлении. Звуки волынки помешали услышать ему приближающихся всадников.
— Ты играешь на волынке, как настоящий Маккримон, мой мальчик.
— Это потому, что мой дед заставляет меня играть каждый день по дороге к его дому. Он — действительно Маккримон и был лучшим волынщиком во всей Шотландии, так говорят.
— Они говорят правду. Он действительно самый лучший волынщик во всем мире. — Голос Роберта стал хриплым от волнения. Это был его сын.
Энди Маккримон посмотрел на Роберта в некотором замешательстве.
— Вы тоже играете на волынке?
Соскочив с лошади, Роберт взял волынку, вдохнул в нее воздух и начал играть. Это была мелодия джиги, которую придумал Хью Маккримон на корабле, плывущем в Америку, — так шотландцы коротали долгие скучные дни путешествия.