Шотландский рыцарь

Фолкнер Колин

– Финн!!! – испуганно позвал он.

– Провалиться мне на месте! Вы только посмотрите на это! – запричитал Роб, прижимая к груди портрет длинноносого предка Манро Ранкоффа. – Мало вам было того, что вы испортили портрет прадедушки его милости, вы еще и брата единокровного насмерть зашибли! – Мальчишка сокрушенно качал головой, готовый вот-вот расплакаться. – Ох, не сносить мне теперь головы! Милорд Ранкофф велел мне о вас заботиться. Чтобы у вас ни в чем не было нужды…

Поскользнувшись в луже эля, Тор приблизился к Финну

и поднял его голову. Голубые глаза были широко распахнуты, но казались совершенно бессмысленными.

– Финн, Финн, ты жив? – простонал Тор. Рыдания тисками сдавили ему горло. Ведь он любил Финна. Разве он мог причинить ему зло? – Финн! – снова позвал Тор и с силой тряхнул брата.

Финн заморгал глазами.

– Черт! – выругался он, поднял руку и пощупал шишку на затылке. – Башка трещит!

Тор отпустил Финна и свалился прямо в лужу на полу. Перед глазами все плыло и кружилось, отчего его тошнило все сильнее. Тор зажмурился и провел ладонью по лицу, размазав уже подсохшую кровь.

– Я думал, тебе конец… – с трудом произнес он, обращаясь к брату.

– Не конец, – ответил тот.

– Ну что, довольны? – напустился на них Роб. – Я могу повесить на место прадедушку?

Тор осторожно приоткрыл один глаз. Шотландец пытался вытереть с полотна пролившийся на него эль.

– С них довольно. Они больше не будут драться, – как ни в чем не бывало произнес Олаф. – Они всегда дерутся, когда много выпьют. Маманя никогда не давала им много пить у себя в доме, потому что они портят вещи.

– Мы дрались не потому, что много выпили! – громко возразил Тор. Он почувствовал приступ тошноты и поспешил закрыть глаза – так его меньше мутило.

Осторожно перешагивая через валявшихся на полу викингов, Роб стал бочком пробираться к двери.

– Они всегда дерутся, – снова заявил Олаф.

– И вовсе не всегда! – возразил Финн и потом добродушно добавил: – Заткнись, Олаф!

– Они всегда дерутся, – упрямо повторил Олаф.

– Ну вот и присмотри, чтобы они больше не дрались, – велел ему Роб. – А утром я приду, чтобы убрать этот свинарник.

Тор услышал, как за шотландцем захлопнулась дверь.

– Брат, я не хотел тебя убивать, – тихим голосом произнес он, обращаясь к Финну.

– А ты меня и не убил, – в тон ему отвечал тот. Они лежали бок о бок совершенно неподвижно: головы под столом, ноги посередине комнаты.

– Это все ты виноват, разозлил меня…

– Ладно, брат, с кем не бывает. – Финн протянул руку и потрепал Тора по плечу. – Настоящему мужику добрая драка только на пользу. Разгоняет кровь по жилам.

У Тора ныло все тело. Особенно болели челюсть, живот, левый глаз и плечо. И все же он был вполне доволен собой и остальным миром.

– Значит, – смущенно пробормотал Тор, – по-твоему, я ей действительно приглянулся?

– Нет, я не могу понять, зачем нам сюда возвращаться, – снова и снова повторял Финли, ехавший следом за Розалин по лесной тропинке. –

Здесь нас наверняка схватят!

– Никто нас не схватит, потому что мы в десять раз их умнее! – Она надменно взглянула на своего спутника и добавила: – По крайней мере, я!

– Я думал, что мы скроемся в Англии. Когда ты пришла за мной в Инвернесс, то пообещала, что мы сбежим в Англию!

Розалин снова оглянулась, на этот раз ее взгляд был полон угрозы:

– Ты что, уже успел соскучиться по своей параше? Финли потупился, уставившись на свои руки, отчаянно цеплявшиеся за гриву украденного пони. Им приходилось ехать без седла. Финли все еще не мог поверить в столь неслыханное счастье. Он провел за решеткой восемь долгих ужасных лет, и вот каким-то чудом Розалин возникла в его камере и вывела на волю. Он понятия не имел о том, как ей удалось сбежать из монастыря в Эдинбурге и добраться до Инвернесса. Наверное, ей пришлось кого-то подкупить, но у Финли даже не поворачивался язык спросить, что именно она предложила его тюремщикам. Главным было то, что ей удалось освободить Финли из пожизненного заточения, на которое он был обречен по милости ее сестры.

Финли был признателен Розалин за свое чудесное избавление, но она обещала, что из Шотландии они убегут в Лондон, и ни словом не обмолвилась о том, что собирается вернуться в Данблейн, где много лет назад он с гордостью носил звание стюарда и был обласкан своим господином.

– Ну? – резко спросила Розалин и с силой дернула своего пони за гриву. Лошадка остановилась как вкопанная. – Ты хочешь вернуться в тюрьму?

– Нет, нет! – Финли отчаянно помотал головой. – Что ты, конечно, нет!

Это было сущей правдой: Финли не желал возвращаться за решетку, но и оставаться здесь тоже не хотел. Его бросало в дрожь от одного вида развалин замка, служивших им убежищем, и еще меньше ему нравились те вещи, которыми она заставляла его заниматься. Одно дело убить животное на охоте, ради того, чтобы не умереть с голоду, и совсем другое – прикончить его просто так, ради самого убийства, и сделать это медленно, чтобы несчастное создание мучилось как можно дольше. Розалин твердила, что заставляет Финли делать это ради того, чтобы убедиться в крепости его духа, однако с некоторых пор он стал замечать, что вид чужих мучений доставляет его спутнице удовольствие.

– Тогда заткнись и делай, что тебе велят. – Розалин ткнула пони пятками в бока и поскакала вперед. – Ты меня любишь? – прокричала она на скаку, не оборачиваясь.

– Да, люблю, – нехотя ответил Финли.

– И сделаешь все, что я попрошу?

– Все, что ты попросишь.

– Вот так-то лучше!

– Доброе утро! – услышал Тор позади себя голос и резко обернулся. В конюшню вошел его отец.

– Доброе, – нехотя откликнулся Тор.

– Выглядишь симпатично, – сказал Манро и подошел поближе, чтобы разглядеть синяки на опухшем лице сына.