Шоу "Шанс"
Шрифт:
- Пять с половиной гектар, - в сомнении повторил он, - сколько это в пересчета на акры, Антон?
- (?), - немедленно ответил Антон Берсеньев, чьей специальностью, вообще-то, была наука отнюдь не землемерная.
- А хватит?
- Должно, - отозвался физик с точно отмеренной долей сомнения, которая обязательно есть, даже если расчеты проверены и перепроверены раз двадцать, - мы его сильно разгонять не будем. Для начала 150 - 200 километров в час. На первый раз будет вполне достаточно.
- А какова предельная скорость, которую он сможет развить?
– спросил Артур, - хотя бы по предварительным прикидкам?
- ЗТБ, - пожал плечами его собеседник.
- То есть?
– слегка раздраженно отозвался Артур.
- Знает Только Бог, - с усмешкой расшифровал физик. Сильное недовольство, которое его собеседник даже не пытался скрыть, его ничуть не взволновало. У Берсеньева тоже имелись гораздо более веские причины для волнения.
- Антон, - без угрозы... пока без угрозы, но с хорошо поставленным холодком в голосе проговорил толстяк, - ты отдаешь себе отчет в том, что от нас с тобой ждут победы, и только победы. Проект курирует сам император, и любой просчет может обойтись нам с тобой очень дорого.
Антон сощурился. В морщинках, которые в миг набежали на его немолодое, но по-детски открытое лицо, ясно читалось пацанское: "Не дрейф, прорвемся!"
- Император, - задумчиво проговорил он, - Артур, ты один из немногих людей, допущенных "к телу". Мне кажется, что это как-то не совсем правильно - человека, которому вручена власть над огромной державой, над миллионами жизней, никто не видел, не слышал и даже не представляет: кто таков, молод или стар, добрый, злой, веселый, сдержанный? За какую команду болеет, как отдыхает...
- Ты же знаешь, требования безопасности. На первого императора было совершено пять покушений, и, не смотря на усиленную охрану, сверхбыстрый и очень маневренный коптер, и нескольких двойников его все равно убили. Шесть раз в него стреляли, и на шестой раз - успешно. Тогда и была принята новая программа безопасности перового лица государства. Никто не должен знать его в лицо. Кроме семьи и самых доверенных телохранителей. Никаких публичных выступлений, телеинтервью, встреч с народом. Все общение только через систему фильтров.
Берсеньев покивал, и непонятно было, то ли согласился с доводами "главного безопасника", то ли нет. Скорее все-таки нет, потому что следующими его словами были:
- Неправильно это, Артур. Может быть, с точки зрения безопасности и оправдано, но неправильно. Это все равно, как если бы дети не знали отца. Вот есть где-то папка, деньги на еду, игрушки, всякие вкусняшки поступают исправно, в отпуск их возят в горы или к океану... Но папы они не видят. Не разговаривают с ним. Он не читает им вечером сказки, не водит на футбол, не учит плавать. И не объясняет им, что такое хорошо и что такое плохо. Этим занимаются другие люди. Совсем другие... Даже не родственники, а те, кто получает за это деньги.
- Большинство детей госслужащих высокого ранга так и живут, - пожал плечами Артур, - трагедии в этом нет. Есть специфика, только и всего.
- Неправильно это, - убежденно повторил Берсеньев, - дети должны знать отца, а народ - своего императора. Иначе - рушатся связи. И любая подлость и измена становится морально допустимой. Нельзя хранить верность абстракции.
- Они и не хранят, - пожал плечами Артур, - они просто держаться за свой образ жизни. Сейчас Империя - одна из самых благополучных держав на континенте, с самым высоким уровнем жизни и индексом социальной защищенности. От добра добра не ищут.
- То-то и оно, - кивнул Берсеньев, - сейчас мы сохраняем лидирующее положение среди держав лишь благодаря высоким технологиям и огромному отрыву в области науки. Но если это вдруг измениться?
- Вот, чтобы "вдруг" не изменилось, - жестко усмехнулся ГЛАВА Комитета Безопасности, - и существуют такие люди как ты, которые обеспечивают нам стратегическое превосходство в знаниях. И такие люди, как я, которые обеспечивают безопасность разработок... и разработчиков, - с деланной скромностью добавил он.
- На счет таких людей как я...
– в первый раз за весь разговор Берсеньев как будто замялся, - Артур, ты, лучше чем кто бы то ни было, знаешь, на чем базируются все наши последние разработки. Те самые, которые и обеспечили Империи качественный отрыв от всех остальных стран.
- Да, - насторожился безопасник, - знаю. И что?
- Наша группа работает с двигателем, сам принцип действия которого нам не ясен.
- Но вы смогли заставить это двигатель работать как нужно и... двигать.
- Это - да, - не стал спорить Берсеньев, - но - откуда он взялся? Я слежу за научной мыслью, и нашей и... наших оппонентов. Но ничего даже отдаленно похожего я не встречал нигде.
- Мало ли секретных разработок, - пожал плечами Артур, - ты и твоя группа тоже вполне себе секретные ребята.
- Чушь, - довольно резко прервал ученый, - научные разработки не вырастают на пустом месте. Лобачевский, при всей своей гениальности, не мог быть раньше Эвклида. Так вот, ни с чем, похожим на ЭТОТ двигатель я не сталкивался. Даже в эмбрионной стадии.
Артур передернул плечами. Ветер был свежим, но, конечно, обеспокоила его не угроза простудиться.
- Ты хочешь знать, откуда взялся двигатель, с которым ты работал?
– ровно, подчеркнуто ровно переспросил Артур, не глядя на гениального физика.
- Нет, - мотнул головой тот.
– То есть, конечно, хотел бы. Но я уже в том возрасте, когда слово "нельзя" понимают правильно. Единственное, что мне хотелось бы знать - те, кто открыл его принцип... насколько они лояльны? Не может случиться так, что в следующий раз прототип получим не мы, а, скажем, Великий Шейх? Или Его Святейшество Папа?