Шрифт:
Мы снимаем розыгрыши скрытой камерой. Это наша работа. А работа, как известно, часто накладывает отпечаток на поведение человека и определяет его привычки и поступки.
Профессиональный таксист, оказавшийся в роли пассажира в автомобиле с начинающим водителем за рулём, непроизвольно «жмёт педали», которых на его пассажирском месте вовсе нет.
Банковские работники, как правило, дотошно въедливы и помешаны на точности.
Врачи-психиатры со временем становятся чем-то неуловимо похожи на своих странноватых подопечных.
А мы разыгрываем ничего не подозревающих людей, преподнося им сюрпризы – иногда приятные, иногда не очень –
– Может, в эти выходные соберёмся у меня? Отметим новоселье. Я дом купила. За городом. Хороший дом. Двести пятьдесят тысяч.
Вы ничего не поняли? Поясняю. Одинокая женщина. Наш боевой товарищ и друг. Всё время на виду. И никаких тайн. Ни с кем не советуясь. Даже не обсуждая. Вообще ничем себя не выдав предварительно. Самостоятельно. Купила. Дом. Двести пятьдесят тыщ. Долларов. Легко и просто. Как колготки в супермаркете приобрела. Заехала после работы – и купила. А чего тут такого?
У всех нас, кто при этом присутствовал, вытянулись лица. Светлана засмеялась, счастливая.
– Шутка? – подозрительно глянул Илья.
– Не-а.
Значит, не шутка. Сюрприз удался. Ай да Светка!
* * *
Илья Дёмин, администратор нашей программы «Вот так история!», предложил мне отправиться на новоселье вместе на его машине. Зачем гонять туда-сюда два авто – и его, и мой? К тому же у Ильи роскошный внедорожник, лучшее средство передвижения по загородным просёлкам. Светлана, узнав о том, что мы приедем на машине Ильи, несказанно обрадовалась.
– Значит, вы сможете увидеть эту красоту! – объявила она.
– Какую красоту?
– Дорогу старой графини. У нас там лес. Понимаете? Трасса идёт через лес. С трассы – поворот на второстепенную дорогу. И по асфальту, через лес – к нашим домам. Так ездят все. Ничего не скажу, живописно, красиво, но есть ещё одна дорога.
И Светлана на чистом листе бумаги набросала схему.
– Вы будете ехать по трассе. Вот этот поворот на второстепенную дорогу, которая заасфальтирована, вы увидите, там указатель со стрелкой и написано «Воронцово». Воронцово – это мы и есть, но вы здесь не сворачивайте, а продолжайте ехать по трассе. Через пару километров слева увидите ещё одну дорогу, но уже без асфальта – просто колея уходит в лес. Вам – туда.
– Это и есть дорога старой графини?
– Нет. Вы проедете по этой дороге пару километров. Там низкое место, сыро, но проберётесь как-нибудь. Вы увидите развалины, даже не развалины, а остатки фундаментов – это руины монастыря. Огибаете руины и попадаете на дорогу старой графини – это такая насыпь, которая тянется от монастыря через низину, вы увидите, там ошибиться невозможно. И по этой насыпи, засаженной деревьями – всё время вперёд. И приедете прямо ко мне. Там, где я купила дом, когда-то было имение графини Воронцовой. Поэтому-то место и называется – «Воронцово». Графиня поселилась там на склоне лет. Специально поближе к монастырю. Настоятель монастыря был духовником графини. А она помогала монастырю деньгами. И даже распорядилась проложить прямую дорогу от имения до монастыря, чтобы ездить было ближе. Насыпь, по которой вы будете ехать – это и есть дорога старой графини.
* * *
Таким образом Светлана нам преподнесла второй сюрприз, но оценить его мы с Ильёй смогли уже только на месте. Мы проехали по трассе мимо указателя на Воронцово, без труда нашли уходящую от трассы в лес грунтовку, свернули туда и поехали по скверной, ухабистой, густо заросшей травой дороге, с обеих сторон зажатой подступающими вплотную деревьями. Здесь, похоже, редко кто ездил, и колея едва угадывалась, пару раз нам на пути попались поваленные полусгнившие стволы деревьев, преграждавшие путь, и будь мы на какой-нибудь легковушке, давно уже попятились бы обратно к трассе, здесь даже развернуться было негде, и лишь молодчага-внедорожник Ильи спасал нас от позора отступления. Илья, сбросив скорость, переваливал через препятствия, и гнилое дерево рассыпалось в труху под зубастыми колесами массивного внедорожника.
Дорога шла под уклон и вскоре, как и предупреждала нас Светлана, мы оказались в низине, где деревьев стало заметно меньше, да и были они чахлые на вид, зато здесь было много мха, а колея оказалась залита водой. Мы пробирались по лужам, покрышки чавкали в воде, и когда на глазах мрачнеющий Илья уже был готов произнести вслух в адрес отсутствующей Светланы что-то недоброе, дорога потянулась вверх по склону, сырости поубавилось, и очень скоро мы увидели покрытую мхом кирпичную кладку – всё, что осталось от монастыря.
Было такое чувство, будто с тех пор, как много десятилетий назад отсюда ушли монахи, здесь никто больше не появлялся. Зелёный мох казался нетронутым. Густой кустарник скрывал большую часть монастырских фундаментов. Деревья проросли там, где когда-то были монашеские кельи и трапезная, и успели разрастись и подняться высоко, до самого неба, создав над головами случайно оказавшихся здесь путников зелёный и почти не пропускающий солнечные лучи шатёр. Жутковатое и таинственное место. Здесь было, как на старом заброшенном кладбище, где впадаешь в состояние тревожного ожидания чего-то такого, что невозможно сформулировать и чему не дашь определения, и только самому себе можешь признаться в проснувшихся вдруг в душе по-детски необъяснимых страхах.
Мы обогнули монастырские руины в полном молчании и с зарождающимся в наших душах благоговейным мистическим ужасом, и это, как оказалось, было непременным условием подготовки к следующему потрясению, испытанному нами на старой графской дороге.
От взгорка, где мы обнаружили монастырские развалины, дорога шла по гребню изогнувшейся дугой насыпи, возвышающейся над редколесной заболоченной низиной и где-то далеко впереди упирающейся в лес, в который нам и следовало попасть. По обе стороны дороги были высажены деревья, и когда мы под эти деревья въехали, они сомкнули над нами свои кроны, будто это был туннель. Этим дубам было лет по двести, не меньше, их сажали ещё крепостные старой графини, как мне представлялось, и то ли от сырости здешних земель, то ли оттого, что дубы росли на открытом, продуваемом всеми ветрами месте, а может быть, и от старости своей, от ветхости начавшей разлагаться древесины, стволы дубов имели самые причудливые формы, будто их погнуло-покорежило неведомой силой, отчего стволы местами даже полопались, и не рассыпались в прах они только благодаря известной всем дубовой прочности исходного материала. Изогнутые ветви тянулись к нам руками-щупальцами. Поднявшийся ветер трепал и тревожил листву, отчего казалось, что этот удивительный туннель вдруг пришёл в движение. Свинцовые тучи скрыли солнце, добавив атмосфере тревожащего сумрака. И я вдруг узнал эту дорогу. Я видел её раньше, когда ещё был маленький, в какой-то детской книжке. Там была и эта дорога, и эти дубы, и где-то на одном из дубов непременно обнаружится Соловей-Разбойник, подкарауливающий путников и лишающий их разума и способности сопротивляться своим ужасным свистом.