Шпага д’Артаньяна
Шрифт:
Прежде чем сдать Витю родителям, Гаврила Семёнович решил зайти к себе домой: оставить вещи, собаку и сказать Марье Ивановне, что они приехали.
Конечно, он предложил зайти и всем остальным.
Кривошип не стал ничего говорить в трамвае о шпаге: глупо было среди посторонних вытаскивать её из штанины!
Милочка то и дело менялась в лице, но Кривошип энергичными движениями бровей, глаз и даже носа сигналил ей: «Пока молчи!..»
Витя был поражён, увидев на вокзале и Тому и Кривошипа с Милочкой. Как они оказались все вместе? Откуда узнали, что он ездил в Сосновку? Почему Кривошип перемигивается с Милой, а от него отводит глаза?
Встретив же Марью Ивановну, Витя растерялся совсем. Она спросила только: «Витя! Как же это ты? А?» На что он низко опустил голову.
У Поповых все пробыли недолго.
Тома с любопытством разглядывала заставленную комнату Гаврилы Семёновича, развешанные картины, мольберт, гипсовые слепки… И книги, книги повсюду: на полках, в шкафах, на столах…
Гаврила Семёнович сказал жене:
— Маша, вот познакомьтесь: вожатая нашего Вити и его друга Шуры. Мы уже успели поговорить о многом!
— Очень приятно! — сказала Марья Ивановна.
Гаврила Семёнович передал ей рюкзак, этюдник. Когда Марья Ивановна открыла его. Тома ахнула. Ребята подошли и тоже смотрели молча.
— Ой, ведь эта же… Я знаю, знаю, про что это! — тихо сказала наконец Тома.
— И я! И мы знаем!.. — ещё тише отозвались Милочка с Кривошипом.
— Гаврила Семёнович, а вот я сейчас подумала… — Тома повернулась к нему. — Если бы вы только согласились!.. Шурик. Витя, давайте попросим все вместе! — Она оглянулась на стоящих рядом ребят. — Может быть, Гаврила Семёнович согласится придти к нам в школу и рассказать, как он рисовал эту картину? Ну, как собирал материал для неё, как писал этюды, — про всё!
— К вам? В школу? — удивился Гаврила Семёнович. — Ну что же!.. Пожалуй, об этом стоит подумать…
— И вы покажете нам свои другие картины? И рисунки? И про них тоже расскажете? Пожалуйста!
Гаврила Семёнович засмеялся.
— А когда бы вы хотели, чтобы я пришёл к вам?
— Ах, если бы можно было, Как раз сегодня! — быстро сказала Тома. — Было бы очень хорошо!
— Так на сегодня у вас, наверное, уже что-нибудь запланировано?
— Да… — Тома запнулась. — В пять часов должна быть беседа «Как организовать свой досуг»… — Она вдруг смутилась и залилась краской, — Но если бы вы только смогли…
— А то всё равно все разбегутся с этой самой беседы! — брякнул Кривошип.
Гаврила Семёнович подумал.
— Ну, хорошо… — сказал он. — Я постараюсь придти.
— Правда?
— Да. В пять часов. Витя, ты сможешь зайти за мной? — обратился он к Вите. — А ты что-то у нас совсем загрустил! Всё страдаешь, что пропала твоя драгоценная шпага?
— Она никуда не пропала! — громогласно объявил вдруг Кривошип. — Она здесь, в этой комнате. Вот!
И он одним ловким движением, под восхищённым взглядом Милочки и загоревшимся витиным, вытащил у себя из-под пальто шпагу.
— Ого! — воскликнул Гаврила Семёнович. — Что я вижу? Просто чудеса! Как же она попала к тебе, Шура? Впрочем, мне сейчас некогда слушать обо всём подробно. Витя, ты оставайся здесь, пусть твои друзья расскажут тебе обо всём, а я пойду поговорю кое о чём с твоими родителями. Немного погодя забирай свою шпагу и тоже приходи домой. Договорились?
— Забрать? Мою шпагу? — переспросил ошеломлённый Витя.
Он протянул было к Кривошипу руку, но сразу отдёрнул её.
— Но ведь она же… Гаврила Семёнович, она же не моя?
— Нет. Витя! Шпагу я подарил тебе, и она твоя, — серьёзно сказал Гаврила Семёнович. — Бери её и никогда не забывай, что с тобой случилось.
И он быстро вышел из комнаты.
…О чём разговаривал Гаврила Семёнович с витиными родителями, пока тот вместе с Томой и Марьей Ивановной слушал сбивчивый рассказ Кривошипа, осталось для Вити неизвестным.
Очень скоро Шурка и Милочка проводили его домой.
По дороге Шурка и Витя держали себя так, как будто между ними никогда не пробегала никакая кошка. До кошек ли было теперь?!
Но, прощаясь, Кривошип вдруг замешкался, закашлял, оглянувшись на Милочку, пробормотал:
— Я сейчас, мне его на два слова, между нами… — и скользнул за Витей в подъезд.
Милочка осталась ждать на улице, несколько обиженная.
А Кривошип в это время, глядя куда-то в сторону, говорил:
— Знаешь. Витька, я, конечно, с девчонками попрежнему никогда не вожусь, но в общем… Эта Милочка… В общем, она действительно не как все!
На это Витя со скрытым торжеством ответил:
— А что я тебе говорил?
Когда же Витя поднялся на третий этаж и робко, с замирающим сердцем, держа в одной руке кепку, другой стиснув шпагу, позвонил к себе в квартиру, родители встретили его совсем не так, как он ожидал.
Отец, его суровый отец, сам открыл ему дверь и проговорил, усмехнувшись:
— Ну, вот, вернулся, блудный сын! Ладно, ладно, чего уж там, не робей!.. Все мы неправы были. Раздевайся, садись завтракать!
Мать ничего не сказала, хоть и поглядела с опаской на шпагу, но подошла и молча обняла своего сына.
А маленькая Таня, бросившись навстречу, радостно закричала:
— Витя, наш Витя приехал!..
И потом вдруг, показывая пальчиком на шпагу, строго спросила:
— А это ты зачем опять её к нам домой принёс? Опять баловаться будешь? Смотри у меня!..